все во всех подробностях, когда твои обязательства закончатся!
– О, это конечно!
– А сейчас скорее проводи меня домой, мне срочно нужно все рассказать дяде!
При этих словах Альберт остановился как вкопанный и даже, кажется, побледнел:
– Жанна, я знаю, что и так испытываю ваше доверие, терпение и понимание…
– Что, что еще?
– Но прошу, ни за что не рассказывайте об этом происшествии маэстро Дижону! Пожалуйста, дайте мне слово, что не скажете ему, иначе…
– Иначе – что?
– Иначе мне придется немедленно уехать из Керкиньяна.
– Господи, Альберт, ты хоть понимаешь, в какое трудное положение ты ставишь меня? В смысле, как мне будет трудно, невыносимо трудно держать это все в себе?!
– Понимаю, Жанна…
– Нет, не понимаешь! Я скажу дяде!
– Воля ваша. Тогда сегодня вечером я уеду…
– Нет, это невыносимо! Ты всегда делал только то, что я хочу, а весь сегодняшний вечер ты делаешь исключительно то, что хочешь сам, и вообще ни во что не ставишь меня и мои желания!
– Простите меня, Жанна.
– Ладно, Альберт, раз уж ты такой упертый, раз уж сегодня командуешь ты, так и быть, дяде ничего не скажу. Но имей в виду: теперь я тебя не оставлю. Я не спущу с тебя глаз, я буду следить за каждым твоим движением, я буду… Я даже не знаю, что я еще буду делать, но такой наивной, как раньше, ты никогда, никогда меня больше не увидишь!
– Марк, я бы и сама не поверила, если бы не видела своими глазами! Говорю тебе, он разделался с пятью бандитами за несколько секунд, использовав в качестве оружия трость одного из них. И, кстати, я еще не сказала? Это я первого нападавшего обезоружила!
Жанна нашла Марка в кондитерской Рагно на другой день после происшествия в припортовом квартале. Марк как раз занимался ремонтом стола, сломанного им накануне. Ремонт, таким образом, длился уже второй день, и все это время Рагно приходилось бесплатно кормить своего неожиданного работника. Возможно, именно поэтому Марк не торопился с починкой, уверяя, что хотя работает он и долго, зато на века. Теперь, заказав у Рагно две чашечки кофе за счет заведения, он растерянно слушал рассказ Жанны, не веря ей, но в то же время понимая, что она сейчас говорит правду.
– Марк, это совершенно другой человек. То есть это, конечно, все тот же наш Альберт, странный, такой нелепый, стеснительный, милый… Да, тот же, но другой. Он одной тростью разделался со всеми. А у последнего была шпага. Шпага, кстати, так себе, такая, знаешь, старая, с кольцами… Но настоящая, боевая!
– Жанна, я не понимаю, о чем ты говоришь. Разве ты забыла, что он трус? Он же отказался от поединка со мной! При всех отказался!
– Да, я помню, но я же своими глазами видела! Или ты не веришь мне? Ты думаешь, я эту историю просто так, от скуки придумала?
Марк еще раз попытался осознать услышанное, сделал большой глоток кофе и честно ответил:
– Я тебе верю. В смысле я знаю, что ты не обманываешь. Но я не понимаю. А соревнования? Он же проигрывал буквально всем!
– Я не знаю, как и зачем он это делал, говорю же тебе, он ничего мне сам не объяснил, но мне теперь ясно, что на соревнованиях он дрался не по-настоящему. Он поддавался!
– Это обычно заметно. А мы знаем его не первый день, видели и на соревнованиях, и на тренировочных боях, и на уроках… Ну ладно, мы бы не заметили, но маэстро Дижон! Твой дядя – профессионал высокого класса, его так просто не провести!
– Ах, да! Чуть не забыла самое главное сказать! Когда мы расставались, Альберт строго-настрого запретил мне что-либо рассказывать дяде! Категорически запретил! Поэтому я и пошла к тебе – мне же надо с кем-то поделиться. Я думаю, что он запретил бы и тебе рассказывать, но насчет тебя я просто не спросила, а он сам не догадался. Ну, то есть я же тебе говорю, по большому счету, это все тот же наш Альберт, странный немного… Но теперь уже совсем другой!
– Значит, ты думаешь, что маэстро за столько месяцев просто не заметил его мастерства?
