тоже использовалось для обозначения фехтования.

В Петровскую эпоху, до появления немецкого термина, в России фехтование именовали шпажной битвой, шпажным искусством, рапирной наукой и т. п. А в допетровскую эпоху всеобъемлющее значение имело слово «битва» (на поле битися).

Корень «skrim», кстати, так же попал в современный русский язык, и обозначает он тоже нечто защищающее – ширму.

Очень интересную гипотезу о происхождении термина высказал один из выдающихся современных исследователей истории фехтования Пьер Лаказ. Он предположил, что корень «skrim» восходит к санскритскому «сапна». В современном понимании слово «карма», став интернациональным, имеет очень широкий смысл: судьба, воздаяние, высшее предначертание и порядок, причинно- следственный мировой закон. Буквальный перевод с санскрита, кстати, и означает «закон».

Каким образом «закон» трансформируется в «защиту», понять не так уж трудно. Закон защищает, беззаконие губит. Техника фехтовальных движений в любой школе подчинена определенным правилам, законам оружия. Римский военный историк Публий Флавий Вегеций Ренат (кон. IV – нач. V в.) в трактате «Краткое изложение военного дела» для обозначения понятия «фехтование» пользуется словосочетанием «законы оружия». Что очень напоминает первоначальное значение санскритского сапна.

* * *

Любопытно проследить, насколько тесно жизнь и судьба людей в древности были связаны с оружием. Даже названия многих народов были произведены от наименования того или иного вида оружия.

Так, например, скот (шотландец) на древнескандинавском означает «лучник»; сакс – «меч»; германец – «копьеносец» (на древневерхненемецком «ger» – «копье», «man» – «человек»); кельт – «топор» (характерный заступообразный боевой топор). А один из главных богов кельтского пантеона, Луг, получил свое имя от слова «slga» – «копье». Возможно, от этого же корня происходит и название немецкого дуэльного оружия «шлегер».

На протяжении тысячелетий значение оружия в жизни людей, как и искусства владения им, не уменьшалось. И в формуле церковного отлучения XVI–XVII веков, среди длинного перечня проклятий, на первом месте – проклятие в сражении.

* * *

Как-то раз афинский полководец Мелант получил вызов на поединок от царя Ксанфа Беотийского. Согласно заранее оговоренным условиям, бойцы во всеоружии вышли в поле и стали друг перед другом на виду у своих войск. И тут Мелант с горечью в голосе заявляет царю: «Несправедливо и против договора поступаешь ты, Ксанф: против меня одного ты вышел в сопровождении еще одного!»

Ксанф, недоумевая, кто же из телохранителей осмелился увязаться за ним вопреки приказу, обернулся… и тут же получил жестокий удар в спину, которым Мелант сразил его наповал!

С точки зрения современной этики, Мелант, несомненно, навсегда запятнал свою честь. Однако античный кодекс чести существенно отличался от того, который сформировался в Западной Европе во времена Средневековья. Секст Юлий Фронтин, описывая это событие, приводит его как достойный образец военной хитрости. А с честью все в порядке. Ведь воины вышли, согласно договору, один на один. Просто Ксанф оказался худшим бойцом.

* * *

Исполнители боевых танцев в Древней Греции были достаточно востребованы. И не только на многочисленных праздниках и в сфере зарождающегося театрального искусства. Таких танцоров привлекали для участия в боевых сценах, которых было достаточно много в античном репертуаре.

Известен интересный эпизод, когда один из исполнителей так вошел в роль, что по-настоящему атаковал группу своих сценических партнеров. Публика, наблюдавшая это происшествие, была весьма раздосадованна. Но не тем, что заигравшийся танцор нарушил сценарий, а тем, что его противники не смогли дать достойный отпор герою.

* * *

Далекий прообраз театрального бинокля появился еще во времена гладиаторских игр. Император Нерон, страдавший близорукостью, смотрел на поединки гладиаторов через специально отполированный кусок изумруда.

* * *

Римский историк Тит Ливий в своей «Истории Рима от основания города» описывает поединок римского юноши и великана галла:

«…сверстники вооружают юношу: берет он большой пехотный щит, препоясывается испанским мечом, годным для ближнего боя; и в таком вооружении и снаряжении выводят его против галла, глупо ухмылявшегося и даже казавшего в насмешку свой язык. (6) Провожатые возвратились в строй, и посредине остались стоять двое, вооруженные скорее как для зрелища, чем по-военному: заведомые неровни на вид и на взгляд. (7) Один – громадного роста, в пестром наряде, сверкая изукрашенными доспехами с золотой

Вы читаете Шпага мастера
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату