не стал.
– Что же вы, товарищ лейтенант, раздетым ходите? – искоса поглядывая на меня, продолжал сержант. – Вы находитесь на лечении, а раненые не должны гулять по улицам.
– Да все нормально, сержант. Начальство ищу.
– Какое? Вашего начальства здесь быть не может.
– Сюда заходил по делу. Дети остались без матери, приходил узнать, что с ней.
– Понятно, товарищ младший лейтенант, вас проводить, может, дороги не знаете?
– Пожалуй, сержант, мне нужно в управление НКВД, где оно располагается?
– Так на Литейном, пойдемте, мы вас проводим. Здесь недалеко.
Один из солдат патруля снял с себя шинель и протянул мне.
– Оденьтесь, товарищ лейтенант, мороз такой, а вы после госпиталя и чуть не голый.
Не став корчить из себя героя, я принял из рук бойца шинель и, одевшись, поблагодарил его. И правильно сделал, что оделся. Рука на морозе стала болеть особенно сильно.
– Вы где воевали, товарищ лейтенант? Здесь, у города, или подальше? – стал меня расспрашивать сержант, пока мы двигались по проспекту.
– Да везде понемногу. Ранение получил недалеко от Синявино.
– Ух! Тяжело там, я слышал, потери там огромные.
– Больше, чем ты слышал сержант. Больше.
– Вы извините, товарищ лейтенант, мы-то здесь воюем, диверсантов ловим, вы не думайте, что мы тут как в тылу, – видимо, парню неловко стало.
– Ничего я не думаю. Ваша работа тут не менее важна. Я слыхал, в городе все чаще случаются диверсии, да и простых жуликов хватает. Так что только от таких, как вы, и зависит, жизнь и здоровье обычных граждан.
Сержанту явно понравилась моя речь, а я и не льстил. Действительно считал, что не менее важно в тылу всякую мразь давить.
Когда пришли в Большой дом, я быстро вернул красноармейцу его шинель, спросил, как его зовут и где служит. Отойдя в сторону, достал блокнотик, подаренный еще Берией, быстренько записал данные бойца. При случае отблагодарю. Большой дом мало отличался от виденного мной в моем времени здания ФСБ.
На посту охраны, в вестибюле, стояли два бойца. Направился к одному из них, сержанту, судя по треугольникам в петлицах. После демонстрации документов попросил узнать, здесь ли сейчас находится старший майор госбезопасности Истомин. Сержант, внимательно изучив мои документы, отправил в приемную начальника управления. Мол, спроси там, третий день все идут сразу туда. Меня вежливо проводил один из бойцов. Указав на дверь, удалился. Секретарь в приемной старшего майора госбезопасности Кубаткина, подняв глаза, устало посмотрел на меня.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант. Младший лейтенант госбезопасности Новиков. Разрешите обратиться?
– Здравствуйте, обращайтесь, – ответил он и показал на стул, заметив мою забинтованную руку, которую я положил на перевязь, когда заходил в здание.
Садиться я не стал, сразу решил спросить:
– Товарищ лейтенант, я ищу своего командира, старшего майора госбезопасности Истомина. Вы не можете подсказать, где его искать?
– Он был здесь недавно. Уехал вместе с товарищем Кубаткиным. Приедет ли назад, не знаю.
– А куда, сказать не можете?
– Разрешите ваши документы, – попросил лейтеха. Не менее внимательно, чем все проверяющие до него, изучил бумаги и вернул мне. – Они уехали на Кировский завод, там начали умирать рабочие, от истощения. И очередная диверсия.
– А никак с ними, не связаться? – продолжал я испытывать его терпение.
Лейтеха молча, сняв трубку с телефона, нашел номер, записанный в блокноте, и набрал его.
– Здравствуйте, с вами говорят из управления НКВД, лейтенант госбезопасности Соколов. Мне необходимо связаться со старшим майором госбезопасности Истоминым, он еще у вас? – спросил секретарь в трубку, дождавшись соединения.
– Да, у нас. Они с товарищем Кубаткиным на совещании. Сейчас узнаю, могут ли подойти, – ответил женский голос.
Через минуту девушка заговорила вновь:
– Вы можете уточнить причину звонка?
