– Есть немного, – я потер раненую руку, – сын-то тоже на фронте?
– Да. Похоронку не получали, может, живой еще.
– Верь, отец. Пока есть вера и бойцам легче, они чувствуют, что их ждут, что на них надеются.
– Спасибо, парень. За разговор душевный. Берегите себя и бейте этих гадов посильнее.
Он развернулся и побрел по цеху, а в глазах его стояли слезы. Скупые слезы отца.
Дело двигалось. Истомин каждый день приносил новые данные. Дело стопорилось из-за проблемы с Невским пятачком. Там ситуация менялась ежечасно. Командование фронтом все время что-то меняло, дополняло и опять меняло. Ставка, зная о сложностях на Невском пяточке, в этом варианте истории, уделила должное внимание этой проблеме. Помощь сюда шла постоянно. Потери были меньше – это точно. Мы с Истоминым, следя за подготовкой командования, даже шутили:
– Так готовятся, как будто самого Гитлера собрались валить.
Наша группа проводила тренировки в парке возле Адмиралтейства. Бегали, прыгали. Немного постреляли. Потом нам запретили это, чтобы лишний раз не пугать жителей. Народ-то сейчас и так напуган чересчур. Вот тут и пригодились глушители. Новые Иваныч сделал еще лучше. Только размером были чуточку больше, но стреляли почти бесшумно.
Постепенно перешли к выработке боевого слаживания в условиях городского боя. Попутно показывал и отрабатывал с ребятами некоторые приемы рукопашного боя. Зимин еще при первом нашем задании насмотрелся, вот и просил, пока есть время, немного им показать. Выходило с трудом. После нескольких легких бросков и пары резких ударов руками понял – рука еще здорово болит. Пришлось себя осадить, просто показывал, а потом объяснял ребятам, как не надо делать.
– Саня, смотри сюда, – я взял Вано за кисть руки, – не надо пытаться сломать ему руку и силы здесь совсем не надо. Достаточно легкого нажима, – я нажал на кисть, и Вано тут же присел на корточки, а затем вообще встал на коленки, – видишь? У него силы в три раза больше, чем у меня, согнуть руку или сломать, так просто, я никогда не смогу. Но вот этим движением противник перед тобой становится открытым, дальше только выбирай, валить его или оглушить.
– Здорово, Серег, а ты долго учился?
– Наверное, очень долго, я видел у нас на родине многие обучались у китайцев, которые после Халхин-Гола у нас осели. Так они такое вытворяли, ухх! – Рубанул воздух рукой Мурат. – И ты не хуже, я видел, как ты фрица положил, когда мы вместе выбирались из котла. Так еще и раненый был.
– Да ладно, не бери в голову, случайно. Китайцы, они вообще с детства всякому учатся. Я же так, немного. Мне было лет десять, у нас в доме дядька появился. Служил раньше на Дальнем Востоке, ну вот, к нему у нас ходила вся босота, кто хотел спортом заниматься, а не дурью. Когда прознали про его таланты, многим захотелось учиться. Дядька хороший, тренировал нас, ухх! Все тело болело постоянно, зато отцы у ребят никого не пороли, не за что было, да и от тренера так прилетало, что батя даже жалел меня. Но я настырный, пока дядя Валера жив был, занимался постоянно. Вот и научился кое-чему.
– Да. Ну, ты нам-то покажи чего попроще, может, сможем?
– Покажу, конечно, только для уверенной борьбы тренировка нужна. А у нас сейчас у всех мышцы забиты.
– Сейчас бы в баньку, распарить хорошенько, – мечтательно прикрыл глаза Зимин.
– Генерал наш через два дня обещал, – подал голос Мурат.
Генералом мы втихаря звали Истомина, хоть он и запретил. Сказал: как звали майором, так и зовите. Он ведь у нас не простой контролер, грозной конторы. Как-то рассказал, что воевал в Испании, вместе со Стариновым. Так что и школа у них одна. Подготовка дай бог каждому. Так что афишировать его звание нельзя.
В субботу была баня. Меня Зимин так отхреначил веником, что я еле встал. В снег даже не прыгал, упал просто. Но как же хорошо-то потом стало. И руке на пользу пошло, болит сильно, когда замерзаю, а тут разогрел как следует и полегчало.
Мы еще домывались, когда к нам заглянул Истомин.
– Серега, съезди к Иванычу. Просил передать, что готово, то, что заказывал.
– Съездить-то я съезжу. А вот чем с ним расплатиться, до сих пор не придумал.
– За дровами можете еще сгонять?
– Конечно! – Это Зимин. – Привезем, тем более командир говорил, что и дома кончаются.
– Да, я видел. И жена просила достать. Только я не могу.
Оно и понятно, донесут, что красный командир своей семье помогает, пользуясь своим положением, а другие от холода умирают. А тут я. Все вроде тихо, мои дети, им и дрова привожу, и еду таскаю. Хотя за еду нам влетело. Нормы существовали именно для того, чтоб военнослужащие всегда были готовы к выполнению своих обязанностей.
Парни, отдохнув после бани, хотели выезжать, но немец внес коррективы. Опять отсиживались в бомбоубежище. Слушали
