– «Деза» исключена. Туда действительно фашисты подкрепление протащили. Причем – серьезное.
– Вот блин! – выругался я.
– Что-то можно сделать? – коротко спросил Истомин. Он уже давно знал, просто так я не буду лезть с советами. И по мере сил он старался прислушиваться, если только предлагаемое мной выполнимо.
– Можно попробовать имитировать очередную атаку и ударить в другом месте. Я смотрю сейчас карту, что у нас выше, может, выйдет ударить с севера по ГРЭС? Нужен авианалет, у немцев хорошо замаскированные позиции минометчиков. Артиллерийским огнем вряд ли достанем. Собьем минометы, пройдем к ГРЭС и сопкам.
– Что за сопки?
– Отходы со станции. Там большие насыпи. Немцы устроили на них хорошо укрытые позиции.
– Значит, целей три? Минометы, ГРЭС и укрепления на свалке? Но по станции не будешь же самолетами работать.
– В первую очередь, минометы. Пока они долбят, к станции не пройти. На станцию можно скинуть, только не по зданиям. Там и вокруг хватает целей. Если зачистим станцию, удастся расширить плацдарм. И уже мы будем на хороших позициях. Немцы будут вынуждены перебросить сюда часть сил из-под Синявино. Дальше дело будет за 54-й армией. Ковырнут, как следует, пробьем коридор. Под Шлиссельбургом вроде меньше войск, сами должны помнить, один раз мы там сами прошли.
– Так, слушай меня внимательно. Самому лезть – запрещаю.
– Но, товарищ майор…
– Что не понятно, лейтенант? – проревел Истомин, как стадо диких бизонов. – У тебя свое, не менее важное задание. Если сомневаешься в успехе – возвращайся прямо сейчас. Забыл наш разговор? Ты не можешь быть везде и всегда выиграть, что не ясно?
– Виноват, все ясно. Но…
– Никаких но! Я сейчас постараюсь выбить бомберы. Они пройдут, пойдете и вы. До бомбежки не лезть, это приказ! Жди бомбовозы.
– Понял, жду. Только что они бомбить будут? Я ведь и про это читал, – чуть стушевавшись, проговорил я.
– Что именно?
– Что удары наносили, по не совсем точным данным. Из-за большой плотности немецких позиций провести тщательную разведку было очень трудно. Поэтому эффективность была очень низкой.
– Я сейчас попробую связаться с левым берегом, озадачу насчет разведки и корректировки. Это ведь и им тоже нужно. Попробуем достать точные данные по расположению батарей противника.
– Только с бомбовозами пусть прикрытие будет, а то у немцев истребители их враз приземлят.
– Без тебя разберутся. Советчик, блин. Что, думаешь, здесь вообще все без ума?
– Да ничего я не думаю, просто высказал свою точку зрения. Самолетов у немцев много.
– Вот и плохо, что не думаешь. Тебе, кажется, говорили на эту тему?
– Виноват, товарищ старший майор, разрешите вопрос?
– Чего еще?
– Нам просто сидеть и ждать? – Ой, на хрена я опять спросил?
– Я уже все сказал. Ты глухой, что ли? Ждите. Когда налет закончится, тебя позовут и скажут – что делать. Запомни, у тебя есть задание. Оно не менее важно. Там тоже гибнут люди.
– Все понял, Александр Петрович. Конец связи.
– Давай, – проговорил Истомин, и я снял наушники.
Подошел НКВДэшный майор.
– Ну, что, посекретничал? – недобро спросил он.
– Никаких секретов нет, товарищ майор, жду ваших указаний.
– Каких указаний, – озадачился майор, – ты же тут по другому делу?
– Вам скоро сообщат, пока буду при вас. Прикажите показать место, где упасть моим бойцам.
– Да где хотите, мне что, в штаб идти?
– Да, товарищ майор, я ничего вроде не нарушаю, скажу: командованием Ленинградского фронта готовится удар по позициям немецкой артиллерии. Нам приказано ждать результата. Более точный приказ мы должны получить от вас.
– А мне кто даст этот приказ? – удивился майор.
– Так в штабе, наверное, я не знаю.
