Я открыл глаза.
– Что случилось? Не помню ни хрена, – озвучил я свои мысли.
– Командир, в тебя этот оберст, две пули всадил. Только ты у нас в рубашке родился.
– Скорее уж – в бронерубашке, – заметил Саня Зимин.
– У тебя пуля в «Светкином» магазине застряла. Вот придумал же ты их парно скрепить. Один в хлам, а во втором застряла.
– А чего меня вырубило-то? И голова болит, ай! – заорал я, потрогав голову.
– Да у тебя там шишка, в полголовы, – заржал Саня.
– А блин. Мне чего, в каску попали?
– Ага, хорошие у немцев каски, – заключил Вано.
Когда мы готовились и одевали фрицевские накидки, то забрали у трупов каски. Чтобы меньше внимание привлекать, вот, видимо, и сгодилась шапочка-то. Каска с огромной вмятиной лежала на полу, рядом со мной. Я поднял ее, да, на пару сантиметров ниже и – писец.
– Вот и я говорю, – с ухмылкой сказал Саня, поняв мои чувства.
– У вас как? – обвел я взглядом всех присутствующих.
– Порядок. Взяли живыми гауптмана и лейтеху. В карты играли – картежники хреновы. Но пошумели мы.
– Это они там пальбу-то начали?
– Да, не успели мы быстро их сделать.
– Дед где? И Толян?
– Внизу, так и сидят. Прошло-то всего десять минут.
– И чего, никто не заглянул на огонек?
– Да почти сразу и приперлись двое, – начал Вано.
– Завалили их сразу, только войти и успели. Телефон тут еще надрывался…
– И? – Я с плохо скрываемой тревогой посмотрел на Зимина.
– Ну, я и ответил, чего людей заставлять нервничать, – махнул рукой Саня.
– Пипец! – заключил я. Научил на свою голову. Эти черти вообще страх потеряли. У немцев в тылу – как дома.
– Да все нормально, Серег. Если бы чего заподозрили, уже бы примчались. Нам тут немцы поведали, что в ближайших домах расквартированы солдаты. Вот они и звонили. Какой-то обер-лейтенант спросил о стрельбе, я ответил, что охрана дурачится. Тот пробормотал что-то про пьяных штабных придурков, я рявкнул в ответ. Лейтенант быстро извинился и положил трубку.
– Хренасе, вы тут чудите. Как остальные-то? – решил сменить тему я.
– Мурат у нас ранен, мало того, что руки порезаны, так еще и пулю в правую клешню навылет поймал. Не боец теперь, – докладывал Зимин. – У остальных так – царапины.
– Ну и не труп ведь я, у меня вторая есть. – Обиженно взглянул на Зимина казах и перевел взгляд на меня. – Оберст очередь дал, нас с тобой вместе зацепило, но я уже бежал, успел в морду ему засветить. Там еще один был, но струсил видно, сидел на полу, закрыв голову руками, – ответил сам казах.
– Ясно, как улов?
– Зашибись, – показал мне большой палец Саня. – Взяли четырех офицеров. Ваш «оберст», с ним адъютант – лейтеха. Ну и наши – гауптман и обер-лейтенант. Да, лейтенант, которого мы взяли – связист. Я его тряхнул немного, он рассказал, что они отсюда отдают приказы по частям. Надо на связь выходить, передать координаты артиллерийской батареи, что удерживает оборону по Неве. Я тут планы посмотрел, они прямо на берегу разместили орудия, оттуда и «гасят» и наш флот, и идущих в атаку. На, сам посмотри, – Саня протянул мне карту.
– Сань, ты вот что, спроси у «оберста» или других, сколько тут их стоит-то вообще? – Я взял карту из рук Зимина.
– Да уже спросил, в целом, в городе неполная пехотная дивизия. Танков немного, много зенитчиков. Тут есть бумаги, в них общая сводка по их позициям и численности от вчерашнего дня.
– Здорово. Так может, нам и пленные не нужны, с такими-то бумагами?
– Я тут вот чего придумал…
– Говори, – я сделал жест рукой, показывая Зимину, чтобы сел.
– Выходим на связь с нашими. Пеленгатора у немцев, кстати, нет. Уехал два дня назад, куда-то за город вызвали. Так вот. Сообщаем, что попытаемся развернуть немецкие орудия, те, что на Неве, в обратную сторону. Пусть они будут готовы вывести корабли из-за острова и смешать тут все с дерьмом.
