только нужно выбрать момент.
– Лейтенант, думаю, что здесь нас быстро увидят, – прошептал Вано.
– Это ты шутишь так? – спросил я. – Давай в подъезд, там схоронимся.
– Так прямо оттуда и перестреляем их, – предложил Вано.
Я сунулся первым, осмотрелся, никого, подал знак Вано. Быстро прикрыв дверь, мы стали ждать. Немцы появились быстро. Через щель в двери мы наблюдали за ними.
– Еще бы полминуты и – все, – вырвалось у Вано.
– Точно. Смотри, как дойдут до угла – валим их. Там их никто не увидит. Если дадим уйти – будет шум. Они точно к штабу лезут.
– Командир, давай я выйду. Начнем стрелять, я их в подъезде спрячу, может, не сразу найдут.
– Давай, только тихо. Тут и десятка метров нет.
Немцы настороженно приближались к углу дома, уйдя за который мы их потеряем из вида. Вано лег на землю, выставив руки с наганом перед собой. Я устроился в дверном проеме.
Когда упали два солдата, оставшиеся обернулись быстро, но тут же завалились на своих коллег. Классная штука – наган с глушителем. Четыре хлопка – четыре трупа. Я высунул голову в окно, осматривая улицу, а Вано уже тащил за ноги двух немецких солдат. Пока он таскал, я наблюдал по сторонам. Послышался шум. Я тут же пулей подскочил к лестнице и взглянул вверх. Вроде никого. Осторожно дозарядил револьвер, послышался легкий щелчок, Вано сделал то же самое. Со лба стекали струи пота. Аж взмок. Не гляди, что мороз. Я замер, прислушиваясь к шуму на лестнице, и держал наган наготове. Шум не повторялся. Я подождал еще несколько секунд и двинул к двери. Там уже заждался притаившийся Вано.
– Ну чего там? – тихо спросил он.
– Да хрен его знает, валить отсюда надо, – заключил я.
– А с этими что делать? – спросил Вано, показывая на два оставшихся трупа, лежащих на углу дома.
– Давай тащи, я у двери постою, послушаю.
Я не устоял, медленно, осторожными шагами вернулся к лестнице. В подъезде было тихо. От двери послышались звуки волочения. Я быстро подскочил к Вано и помог втащить немцев одного за другим.
– Посидим здесь немного. Может, услышим чего. Да и позиция хороша. Если кто пойдет, мимо нас не проскочит.
В подъезде мы просидели около получаса. Я сходил до верхнего, третьего, этажа, никого не обнаружил. А вот когда мы выползли наконец на улицу, из соседнего подъезда услышали голос.
– Дяденьки командиры. – Я аж подпрыгнул от неожиданности. Мы обернулись. Голос принадлежал мальчонке лет десяти.
– Ты кто такой, – тихо спросил Вано.
– Федя я, Скворцов. Я живу здесь.
– Ты чего, один, что ли? – спросил Вано.
– Да, всех угнали куда-то. Я с бабкой был, так она померла. Вот и сижу один.
– Давно? – спросил я.
– Четыре дня как бабушка померла. Выходить боюсь.
– Ты чем питался-то, четыре дня?
– Ничем, воду из снега топил.
На пацана было страшно смотреть.
– Немцев тут рядом не видел? – решил я разузнать, вдруг парнишка видел чего.
– Так я вам из окна могу показать, где они есть. Они по домам ходили, я прятался. Потом перестали. Я все время их вижу из окна.
– А как ты к нам-то решился выйти, мы ведь в немецкой одежде? – Вано вопросительно посмотрел на мальчишку.
– Так и не хотел, но потом увидел, как вы фашистов постреляли, ну и решил, что вы наши. А чем вы их так тихо убили?
– Пойдем к тебе в комнату, там и покажу, – оборвал я его речь. – А то еще кто припрется.
– Не, не придут, – покачал головой Федя, – они пьяные все. Я видел, как они много бутылок в дом пронесли.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
– Эту дверь не открывайте, – показал на первую дверь Федя.
– А что там? – спросил любопытный Вано.
– Бабушка, – мальчик слабо всхлипнул и провел рукой по лицу. Блин, хоронить-то не кому теперь, как он не испугался только с
