– Сейчас, подожди, – произнес тот же голос. К губам прикоснулось что-то мокрое. Рот открылся, но сказать ничего не смог. Опять темнота.
– Серега, хорош уже пугать, Федька наш бояться устал.
– Вано, ты? – прохрипел я, осознавая, что могу говорить.
– Да кто же еще? Я конечно. Ты только больше сознание не теряй.
Перед глазами двоилось, но я смог разглядеть своего друга.
– Глотни давай. – Что-то потекло мне в рот, я машинально сглотнул и тут же скривился.
– Ты покой хрен в меня спирт-то льешь? – попытался отплеваться я.
– Так надо, таблеток-то у нас нет! – Вано растерянно развел руками.
– Чего со мной и где мы? – задал я двойной вопрос.
– Да малой в такую нору завел, хрен кто найдет, – осклабился Здоровый.
– Немцы где?
– Да нет тут никаких немцев, равно как и наших. Командир, тебя посекло сильно, ты как вообще?
– Да хрен его знает, – задумчиво произнес я, – пока не пойму что-то, спина горит, как будто ты на ней костер жжешь.
– Вы почти дошли до меня. Эти суки гранату кинули, вон, у тебя из ватника даже клочья торчат, серьезно тебе досталось.
– А Толян где, жив?
– Да, плечо только серьезно продырявили.
– Чего там было-то? – сквозь зубы прошипел я.
– Вы немного не дошли, я, как услышал, что граната разорвалась, рванул к вам. Ну, супротив пулемета они не стали рыпаться, все сразу и померли. Семеро их было.
– Бля, больно как. Чего делать-то, неужели в этот раз все-таки сдохну?
– Я тебе сдохну! – отозвался Вано, видимо, я это вслух сказал. – Все выползем. Малой сказал, выведет. Только не к Ленинграду, пойдем в другую сторону.
– Тут до наших километров десять. Сдурел, что ли?
– Дотащу обоих. Тем более, Толян сам сможет идти. Просто рука висит, как тряпочка.
– Вано…
Видимо, на этот разговор ушли все силы. Очнулся я, похоже, не скоро.
– Эй, есть кто? – я попытался привстать, но не смог, сил не было совсем.
– Дядя Сережа, я здесь. Дядя Вано запретил вам подниматься. – Рядом кто-то приземлился.
– Федь, ты, что ли? – со стоном прошептал я.
– Да, дядя Вано за дровами ушел. А то замерзнем все.
– Слушай, малой, а как ты в доме-то один не замерз? – Вот именно сейчас мне почему-то взбрело в голову это узнать.
– Топил по ночам. Один раз чуть не заметили. Но выдувало быстро, кутался во что мог.
– Ну что, проснулся? – послышался голос Вано.
– Ага, где мы? – спросил я.
– В подвале, почти за городом. Дом над нами разрушен, давно уже. Федька тут дырку нашел, говорит, здесь раньше бойцы наши прятались. Вокруг никого, если ты за дым переживаешь. Тут фрицам делать нечего, так что спокойно все.
– Где Толян? И кстати, не знаешь, наши на берегу как?
– Толян на улице, ночь, но все-таки смотрим помаленьку. Мало ли чего, позвать его? – Вано встал.
– Да не, не надо, сколько времени прошло? И как он сам?
– Да храбрится больше, херово ему. Лежать уже не может, вот и скачет. Плечо, похоже, раздроблено, хотя я не врач, не знаю. А наши ушли, я как тех гавриков положил, сходил посмотрел. Немцев больше не было, наши отчалили. Вроде из гражданских кто-то погиб. Но не точно это. Уже далеко было, не разглядеть толком. Ты второй день уже в «отключке».
– Ни хрена себе. Да Вано, вот как получилось-то. Опять я дырявый.
– Ничего, я думаю, спину у тебя саднит от спирта.
– Ты чего, меня им полил, что ли? – я уставился на Вано, как баран на новые ворота.
– А что я должен был делать, тебя с осколками в спине лежать оставить?
– Ты их вытащил, что ли? Чем?
– Ножом ковырял. Не бойся, я и его спиртом полил. У нас у всех ведь он был, да и у фрицев я шнапс забрал.
