Валентина позвала ребят, те вынесли меня на руках наружу. Толя все время стонал. Здоровый подставил ему плечо, меня уложили на носилки.
Вперед послали Федора. Он маленький, ходит тихо. Валентина то шла рядом со мной, то отходила к Круглову.
Пройти успели пару километров, когда из дозора вернулся Федя.
– Немцы! – проговорил он, подбегая к моим носилкам.
– Где, сколько и куда идут? – отчеканил Вано, усаживая на снег Толяна.
– Много. Идут в нашу сторону.
– Пешком? – опять спросил Вано.
– Ага, давайте туда, – и парень указал в сторону, где была небольшая рощица.
Меня опять подняли, Круглов пошел сам, ему лишь немного помогала Валя. Здоровый с Федором теперь вместе ушли вперед. Вано тащил пулемет, блин, как он его таскает? Такая тяжесть. Малому он дал МР-40, еще в подвале и научил его им пользоваться. Без практической стрельбы, конечно. На Федю было приятно смотреть. Гордо подняв голову, он ходил с автоматом, чувствуя себя взрослым. Вылитый партизан.
На этот раз обошлось. Дойдя до рощицы, мы остановились и стали ждать. Вано занял хорошую позицию, если бы фрицы нас обнаружили, мы бы смогли их немного потрепать. Подороже, так сказать жизнь продать. Для полноценного боя у нас не было ни сил, ни средств. Два раненых, девушка санитар, ребенок и три бойца. Хотя Федя чувствовал себя, надо думать, настоящим солдатом.
Немцы прошли мимо. Когда они вывалились из леса, я даже посчитал примерно. Рота, как минимум. Вроде даже минометы видел, хотя мог и ошибиться. Очень хотелось врезать по ним, так удачно они к нам боком шли, но нельзя – навоевался уже. Сколько теперь в госпитале проваляюсь, неизвестно.
За три часа мы прошли километров семь – восемь, не больше. Скорость с двумя ранеными была никакая. От тряски жутко разболелась спина, а как звенело в голове…
Толя тоже все время стонал и спотыкался. Мне было стыдно, меня тащат практически на руках простые солдаты, уставшие, голодные – и ведь не пикнут. Понятно, что им отдали приказ, но ведь кроме той остановки, из-за прочесывающей лес немецкой роты, они ни разу не попросили о привале. Хотя у обоих руки, наверное, как у обезьян вытянулись. Я ведь без одежды и оружия почти восемьдесят кило буду. Плюс вся снаряга моя рядом лежит. Так сотня и набежит.
Да, в который раз убеждаюсь, люди в это время были железными. Напади какой-нибудь фюрер на Россию 2015 года и все – писец котенку, больше гадить не будет. Порыпались бы, конечно, немного. В армии-то не одни дебилы, что откосить не смогли. Многие парни шли служить с удовольствием. Только на таких и держалась та Россия.
Медсестра эта, Валентина, каждые пять, десять минут проверяет пульс. А я лежу на брюхе и думу думаю: «Как там Зимин, Дед и все остальные, дошли ли? При последней связи Истомин говорил, что нас будет встречать батальон пехоты, надеюсь, что вернулись все целыми».
Встретили нас чудесно. Бойцов, несших меня такую дорогу, быстро сменили. Носилки подхватили аж четверо красноармейцев и поволокли к видневшимся землянкам. Валентина не оставляла меня. Толю Круглова уложили на вторые носилки, что принесли с собой бойцы. Потому что к концу дороги он уже просто висел на Вано.
Когда у одной из землянок я увидел военврача, усатого дядьку, подумал: «Наверное, теперь можно и расслабиться и наконец успокоиться».
Валентина, быстро протараторила военврачу все о нас, хотела уйти, но я подозвал ее к себе.
– Валюша, спасибо тебе огромное. Я жизнью тебе обязан теперь.
– Да что вы, товарищ лейтенант, все будет хорошо.
– Валюша, я попрошу вас об одолжении, это очень важно. – Я облизнул губы, заглянул девушке в глаза и рассказал все, что нужно было передать.
Валентина слушала не перебивая, лишь кивала иногда. Когда я закончил, она произнесла:
– Постараюсь все сделать так, как вы приказываете…
– Прошу, сестричка, лишь прошу. И это… Позови ко мне, пожалуйста, Вано.
Друг нарисовался мгновенно.
– Звал, командир? – улыбнувшись, на меня смотрела такая добрая харя, что стало смешно.
– Шапку дерни у кого-нибудь.
– Зачем? – Вано растерянно хлопал глазами. – А-а-а! Я мигом.
