то обжигает ногу, не сильно, сразу и не заметишь. Лишь тепло, быстро переходящее в жжение, растекается по ноге, заставляет опустить глаза. Штаны окрашиваются в красный цвет. Вроде и не больно, но панику не заткнешь. Блин, твою мать! Ранило. Черт, тут даже антибиотиков нет. Так – стоп. Надо эту панику прекращать, до добра не доведет. Вон, лежавший рядом казах увидел, что я ногу разглядываю, посмотрел и кинулся ко мне. Встав почти в рост. Сейчас приставать начнет.
– Куда, дурак! – я выматерился. – Мурат, не время, тут не очень серьезно, даже не больно, – попытался я пресечь деятельность казаха, уже начинавшего осмотр.
– Ага, так я и поверил, – он достал нож и прицелился резать штаны.
– Ты чего удумал, демон казахский?
– Штаны резать буду. Сам ты демон, – спокойно продолжал друг.
– А я чего, в одних портянках потом пойду? Сниму сейчас, по сторонам смотри, – кое-как снял штаны, боль и вправду была несильной. Как ни странно, но страха не было. Как будто с уже затянувшейся ранки корку отодрали, щипало да подергивало немного. Казах сноровисто полил водой и забинтовал. Пока бинтовал, его и самого чуть не пристрелили. Пули свистели прямо над головой. Ранка была чуть выше колена. Нога гнется, короче нормально, лишь бы грязь не попала. Одевшись прямо лежа, кивнул Мурату в благодарность, он кивнул в ответ и отполз за соседнее дерево.
Мы рассредоточились в пределах видимости. Стреляли куда-то, теперь и я понял, зачем стрелять вслепую. Когда пули свистят, поневоле будешь лежать, это сдерживает атаку. Я тоже стрелял, просто так, больше в направлении. Потихоньку все затихло, раздавались лишь одиночные, скупые выстрелы. Но долго нам лежать нельзя, немцы могут дождаться подкрепления – и тогда точно хана. Найдя глазами казаха, я показал ему сжатый кулак и махнул им в сторону немцев. Мурат в ответ, указал пальцем влево. Я решил приблизиться к нему. С другой стороны к нему уже ползли Саня и Вано.
– Сань, надо вперед, а то нас тут зажмут, – прошептал я Зимину.
– Подожди, сержант. Слышишь слева стрельба? Там наши, – указал направление Саня.
– Думаешь? Немцы тут везде, хрен поймешь, кто там пострелушки устроил.
– Не, там сначала «Папаша» стрекотал, длинными, а когда граната взорвалась, там матерились.
– Точно? – я недоуменно поднял бровь.
– Как если б сам ругался, – Мурат был уверен.
– Тогда попробуем так, Сань, ты с Вано зайдешь справа, а мы с Муратом, прямо ползем.
– Понял, Вано, пошли, – парни уползли.
– Мурат, гранату готовь, если видим гансов, закидываем по очереди.
– Давай, – Мурат вынул сразу пару гранат.
Мы проползли метров семьдесят, стрельба к тому времени кончилась. Слышались разговоры, к сожалению, на немецком. Вдруг, раздался выстрел из мосинки, как палку сломали, за ним второй, третий.
– Саня начал, командир, чего делать будем?
– Давай вперед, броском.
Пригибаясь к земле, мы с казахом подбегали к месту стрельбы. Из-за деревьев вышел Вано и провел по лбу рукавом.
– Отбегались гансы, – сказал он и сплюнул в сторону. Появился Зимин.
– Серый, там трое наших разведчиков. Живые, четвертый ранен в ногу, осколками посекло. Двоих, говорят, еще на окраине леса потеряли.
– Раненый совсем плохой?
– Да нет, думаю, оклемается, сейчас пару палок срубим, на себя возьмем, – сказал Вано и вытащил нож.
– Нет уж, сами пусть своего несут. Нам еще назад прорываться, вы мне в боеготовности нужны, – ответил я.
Носилки были сделаны быстро, а я тем временем беседовал со старшим сержантом группы разведчиков.
– Вы откуда вообще?
– А ты кто такой, что я тебе говорить должен?
– Не наглей, сержант, вас ребята только что из жопы вытащили, а ты борзеешь. Сержант ГБ Новиков, повторить вопрос?
– Виноват, товарищ сержант, старший группы, старший сержант Левченко. Разведгруппа 111-й сд. Выполняли приказ…
– Задание ваше я знаю, – не дал я договорить сержанту, – хотел с вами идти, да к моему приезду вы уже вышли. Каким маршрутом шли, что так долго добирались?
– Так двигались от тыла дивизии, от деревни Мины, к фронту. Вражеских войск там, – парень провел ладонью по голове, – много, в общем. Поэтому приходилось на пузе ползти, вот так и получилось.
