густо.
– Видишь ли, тут попадаются люди, причем с высокими званиями, говорят, что под Москвой совсем беда.
– Да, тяжело. Как и в моем времени, на фронте сейчас, кого только нет. И студенты, и курсанты, и старики и дети. Но устоим. Ничего нового немцы не придумали. А вот у меня появилась одна идейка… – Я хитро прищурил глаза. – Надо Берии рассказать.
– Слушай, после всех твоих идеек я уже бояться начинаю, когда вижу твою хитрую рожу!
– Не берите в голову, товарищ майор. Все вполне мирно. Вы сами-то как? Лаврентий Павлович, интересуется вашим здоровьем, кадров, говорит, не хватает.
– Да лучше уже, поправляюсь. Чего-то отрезали там, все нормально будет. Ты, я слышал, с приемщиками сцепился?
– Да с одним. А до вас-то как докатилось? А, не берите в голову.
– Учти, там местами все так прогнило, что гадят и не обращают внимания. Их еще перетряхнут всех, скоро. Дай только выйти отсюда, поплотнее займемся. Я перед самой войной работал в этом направлении. Там на одного рабочего десять дармоедов.
– Да хрен с ними со всеми. Лишь бы дело не губили.
– Ладно, через недельку, я думаю, встану. Дел по горло.
– Лучше выздоравливайте! Это важнее.
– Ты куда сейчас? – майор заинтересованно посмотрел на меня.
– Так опять на завод. Сами знаете, глаз да глаз нужен, а то Лаврентий Павлович меня не поймет.
– Да уж, он на тебя надеется. Не подводи. Я, кстати, вообще не ожидал, что тебе такую волю дадут.
– Я сам не ожидал. Честно? Думал, что законопатят куда-нибудь и забудут. Постараюсь не подвести, до встречи.
– Пока!
Я уходил, глядя, как грузят раненых, люди стонут, но просят оставить их здесь. Кричат, причитают. Врачи не обращают внимания на их потуги. Делают свою работу. Что поделать, эти люди должны уцелеть. Ведь им потом предстоит гнать немчуру назад. Опытные бойцы, знающие цену жизни и смерти. Именно они составят костяк армии-победительницы.
Глава 18
На заводе я долго не задержался. Мне предложили попробовать ПТР, сказали – переделка. Инженеры что-то намудрили с прикладом, якобы смягчили отдачу. Когда я произвел всего лишь один выстрел, еперный театр! Да как хоть из него можно стрелять, чтобы самому руки не оторвало? Вот это мощь! Но, блин, вранье, когда в кино показывают, как лихо из него шмаляют все кому не лень. Реально надо быть сильным человеком, чтобы терпеть такую отдачу и еще попадать куда нужно. Я сказал, что с меня хватит, а эти яйцеголовые, ехидно посмеиваясь, протягивают другую бандуру.
– Вот эту попробуй, Сергей.
– Не понял, вы чего мне, обычную подсунули?
– Ну, а как бы ты разницу ощутил?
Покачал головой и взял в руки новое ружье. Осмотрел внимательно приклад, внешне ничего нового. Дали патрон, зарядил. Прицелился в мишень. Бах! Не понял.
– Дайте еще патрон!
– Дай ему, Коля, еще. Понравилось, – обратился один из рабочих к мастеру.
– Держи, – сказал Коля-мастер, протягивая мне новый патрон.
Зарядил – бабах!
– Блин, вот это дело! – И правда, бронебойка лягнулась, но чуть сильнее мосинки. – Да, с этой и я бы справился. Молодцы! Нечего сказать.
Из другого конца цеха кто-то кричал.
– Что там случилось, – спросил мастер у кого-то из рабочих.
– Не знаю, сейчас спрошу, – проговорил паренек, который просил для меня патрон, и убежал. Когда вернулся, сказал, что меня зовет начальник цеха. Я побрел мимо станков в кабинет. Встретивший меня начальник выглядел взволнованно.
– Сергей, зайди в кабинет.
– Что-то случилось? – спросил я заходя.
Тот только многозначительно поднял брови и показал на телефон. Трубка лежала на столе. Я взял ее.
– Новиков, слушаю.
– Ты должен быть у меня через час! – услышал я знакомый голос и даже представил, как сверкнули глаза за стеклами пенсне.
