строительство гетто и предпринял иные шаги. И опять же – самому попаданцу было плевать на религиозные заморочки, но он помнил, как друг по переписке, живущий в Израиле, ядом исходил, когда речь заходила о хасидах и прочих чрезмерно верующих евреях, сильно осложняющих жизнь евреям светским[112]. Ну и решил, что раз уж сами евреи от них не в восторге, то ему они и даром не нужны. Приживутся на таких условиях – хорошо, нет – и хрен с ними.
Проблем с эмигрантами и так хватало, но частично это нивелировалось тем, что большинство из них имело славянское или частично славянское происхождение, что создавало некую, весьма слабую пока связь. Частично – тем, что именно из эмигрантов состояла добрая половина его армии и с учётом трофеев разрешатся материальные проблемы многих семей и снизится социальная напряжённость.
Вообще с этими трофейными средствами он чувствовал себя этаким сухопутным корсаром – строить экономику на доходах в войне, это как-то… Впрочем, особо не расстраивался – экономика Померании и без того выправлялась, ну а «военные» деньги позволяли осуществлять какие-то проекты пораньше.
Проектов было много и спасала только Свита, которая уже вполне официально стала Кабинетом Министров. Проекты были серьёзные – всеобщее бесплатное образование, больницы, университеты, специализированные учебные заведения, личные типографии и оружейные заводы, верфи, флот, армия, наконец… И это при том, что он оставался директором русского Департамента Образования, официальным заместителем Румянцева, курировал Академию наук и Академию изящных искусств. Пока успевал, но именно пока – всё чаще приходили мысли, что собственное государство выросло настолько, что требует постоянного правителя и постоянные «командировки» вскоре придётся заканчивать.
В декабре Румянцев вернулся из Петербурга, и Грифич уехал в столицу России. Герцог сильно соскучился по жене и детям, но… дела. Поэтому уже на следующий день он был у Петра. Император встретил его не то чтобы тепло, но достаточно дружелюбно. Ситуация с «дружбой-недружбой» как-то сама собой улеглась и теперь их нельзя было назвать друзьями, но хорошие отношения всё же остались.
Пётр был очень плох – у него давно уже были серьёзные проблемы с лёгкими… Нет, не туберкулёз, а что-то другое – что именно, Рюген даже не подозревал. Плюс – проблемы с почками…
Речь зашла о новых территориях.
– Вкладываться – и немедленно, – решительно отрубил Померанский.
– А турки? – приподнял бровь император, – нешто они позволят?
– Так я же не про Дунайские земли говорю – за них ещё предстоит пободаться. Нужно прямо сейчас вкладываться в Крым, Дикое Поле и всё наше Черноморское побережье, особенно в Крым.
Пётр Фёдорович кашлянул и поморщился.
– Ладно, давай свои резоны.
– Султан разбит и в ближайшие год-два гарантированно не полезет на полуостров – Задунайские земли куда важнее. Но я и не прошу вкладываться туда – кому бы они ни отошли, войска ещё не один год будут шататься туда-сюда. А вот Крым… Татары разбиты окончательно, и ханство перестало существовать. Начни мы сейчас заселять его всерьёз, так никто не помешает! Виноградники и сады стоят, дома в большинстве своём целые. Сели туда переселенцев из той же Молдавии, и всё – через год-другой они уже жирком обрастут и смогут снабжать продовольствием военных.
– А города как предлагаешь? – со скепсисом спросил Пётр. – Думаешь, турки смотреть будут?
– Именно смотреть! Сам же знаешь, что Спиридов разгромил их при Хиосе и Чесме – блистательно! Так адмирал всё ещё в Средиземном море турок лупит, а оно для них куда важнее какого-то Крыма!
– Как это – важнее? – с любопытством спросила Елизавета, поправляя мужу воротник.
– Ну… Полуостров османам важен, но вторичен – особых доходов от него нет и нужен он скорее как крепость.
– Как это нет доходов? – изумилась императрица. – А людоловы?
– Мешают, конечно, но в последние десятилетия им редко что-то удаётся сделать всерьёз. Так – отдельные мурзы богатеют, но для Османской империи эти доходы – капля в море. А потеряют Средиземное море – всё, не факт, что обратно удастся вернуть – эвон сколько на него желающих. Без него же Турция просто развалится – торговля захиреет, да Египет отпадёт.
Император задумался…
– В принципе с твоими резонами я согласен – османам сейчас не до Крыма. Какие-то войска и корабли могут послать, но ничего серьёзного. Это ладно. А города?
