военную службу к удачливому правителю.
После Семилетней войны появилось много ветеранов, которым некуда было податься. Пруссия, обескровленная колоссальным долгом и потерей территорий, вынуждена была сократить армию, да и другие страны несколько урезали военные бюджеты. И на таком фоне известие о найме прокатилось по рядам отставников настоящей благой вестью.
– Живём, Палёный! – ворвался в дешёвый кабак крепкий белоголовый оборванец. – Грифон войска набирает для России, ветераны нужны!
Палёный – мужчина чуть за тридцать со следами ожога на лице – аж вскинулся…
– Серьёзно?!
– Ну! Грят, – только чтобы добровольцев, да ветеранов, да не висельников штоб, а нормальных таких…
– Иди ты… – на лице Палёного отразилась нешуточная работа мысли… – эт значит, что надолго можно в армию попасть-то, а не на одну кампанию. Ну, раз не висельников… Небось сейчас наберёт, а потом кого и после войны оставит – кто умел да посмышлёней. Этак и мы с тобой, Фриц, попасть к Грифону могём.
– К нему бы да…, – мечтательно протянул Фриц – явный норвег, несмотря на немецкое имя, – видал я, как у него живут. По жалованью не скажу, что сильно больше, но вовремя, не задерживают. Обмундирование добротное, да кормят как… да казармы хорошие… А главное – трофеи. Грифон солдат не зажимает, много им перепадает, ой много…
– Хорош мечтать, – прервал приятеля Палёный, – давай-ка собирай наших в порту, я на рынке кликну. Небось, если придём, как положено, всем подразделением, да в ногу… А?
– Голова! – восторженно завопил Фриц, не обращая внимания на недовольно-любопытные взгляды находящихся в кабаке. – Быть тебе капралом!
К Грифичу потянулись закалённые ветераны в возрасте около тридцати. Солдат более старших возрастов что Пруссия, что Австрия сохранили в качестве этакого костяка, вояки помоложе смогли как-то устроиться, а вот такие… Куда им? До пенсии ещё далеко, а жить обыденной жизнью они уже не умеют… В большинстве своём они ранее служили Пруссии, но никого это не смущало – понятия «национальность» и «государственные интересы» только-только начали внедряться в общество.
Найм оплачивал русский император через Рюгена. Нанимать их непосредственно в русские войска не было особого смысла – пришлось бы переучивать, да и не факт, что русские солдаты восприняли бы хорошо вчерашних противников – здесь как раз «национальные интересы» понимали… А так, в отдельном полку, почему бы и нет? Как только исчезнет необходимость в их услугах, просто перестанет идти плата и все вопросы о дальнейшей судьбе будут не к Петру, а к Померанскому…
Пришлось сформировать два полка – в один вошли те самые пруссаки, в другой – добровольцы из подданных Грифича, желающие повоевать, подготовленные русскими егерями. Два полка пришлось формировать потому, что подготовка отличалась очень резко и сводить их воедино не было никакого смысла – всё равно пришлось бы переучивать.
Неожиданностью стали властители-соседи, в буквальном смысле продавшие ему свои игрушечные армии[36]. Кто-то – только солдат, кто-то – и сам решил отправиться на войну… Армии, кстати, в большинстве случаев и правда были игрушечными – от двух десятков до сотни солдат. Но и их набралось достаточно, чтобы создать третий полк.
Три полка – звучит грозно и солидно, но на деле только «пруссаки» имели достаточно приличную численность – больше семисот человек. Другие два полка, вместе взятые, «тянули» на восемьсот.
– Всех бери, – благодушно кивнул нетрезвый Пётр на вопрос о добровольцах-наёмниках, – пусть лучше они там воюют, чем…
Он не договорил и махнул рукой.
В путь Рюген отправился не только со своими полками, но и во главе гвардии – по роте от каждого полка. Точнее говоря, формальным предводителем был Павел, а гвардейцы числились его личной охраной. По прибытии в войско гвардия передавалась под непосредственное командование Миниха. Схема не самая простая, но так показалось Петру проще всего – вельможи уже утомили своим местничеством, а подобным образом ничьё воспалённое достоинство не ущемлялось.
Выезжали со здоровенным обозом, всё-таки Петербург – город промышленный и портовый, так что в телегах для армии было много всего интересного. Игорь с подопечным ехал в окружении своих кирасир, уланов и конных гвардейцев, но «в окружении» достаточно условном – приходилось постоянно мотаться из конца в конец, натаскивая Павла.
Натаскивал он его не случайно – просто раз уж выпихнули мальчишку на войну, то нужно взять с этого максимум пользы…
