участников юношеско-спортивный клуб «Звезда». Тот покряхтел, всё в программе уже утрясли, состав участников был известен, но обещал выполнить. Не успел распорядитель положить трубку, как ему позвонил «министр обороны» и также попросил похлопотать о своих подопечных, о тех же самых. Тот пообещал поставить нас в конец парада исторической техники, так как больше просто некуда. Потом он экстренно, почти в панике позвонил Эриху, узнал количество техники с нашей стороны и состав участников, кто и как будет идти, а также есть ли у нас запись тренировок. Огорчился, что нет, но парни отправили ему пачку фотографий с техникой и шеренгой моих учеников. Также Эрих пояснил распорядителю, как у них запланировано всё мероприятие: средневозрастная группа идёт маршем, старшая группа – на технике, демонстрируя вооружение и элементы формы тех времён, а малыши сидят в кузове полуторок, ЗИСа и трофейных «опелей». Также с нашей стороны будет участвовать БА-10 и БТ-2. За ЗИСом на буксире будет катиться походная кухня, после парада всех желающих могут покормить из неё пищей тех лет. Все документы на технику, подтверждающие, что она из тех или иных музеев, у нас на руках.
Потом распорядитель и его помощники несколько раз звонили Эриху и буквально на пальцах объясняли, во сколько и где следует им быть, более того, обещали выдать на нашу группу специального человека, который проинструктирует перед парадом и проследит, чтобы всё было как надо.
Кто-то спросит: для чего это нужно? Отвечу. Я своими ребятами и девчатами гордился, и лишать их участия в параде не хотел. Они участники боевых действий тех времён? Участники. Так что ещё надо? В учениках я был уверен, вот и хотел их продемонстрировать. Это было не блажью, а осознанным желанием руководителя и воспитателя участвовать в этом знаменательном для меня событии. А ветеранами, которые принесли нам эту победу, я гордился, ещё с дедами участвовал во всех парадах, даже когда служил в армии, так что хотелось сделать им приятное.
Пока мы летели, штаб активно работал, формируя на лету, кто и где будет находиться, даже ролики прошлогоднего парада просмотрели, вряд ли что-то сильно изменится. О том, что нас вычислят, я не опасался, Вольт сообщил, что они держат под контролем все звонки президента и министра обороны, включая распорядителя, и если вдруг речь зайдёт о нас, будут делать обрыв сигнала связи, и они уже не смогут созвониться, случатся проблемы на АТС и с сотовой связью.
Когда мы подлетали на пятистах метрах к Москве, пилот сообщил, что обнаружил удобное место для посадки рядом с трассой. Малыши, да и большая часть пассажиров уже спали, лишь штаб работал, готовя наше участие в параде в честь семидесятилетия победы над фашистскими захватчиками, и готовили они его как боевую операцию.
Посадка прошла штатно, всех пассажиров заранее разбудили, так что, как только приземлились, сразу же отогнали машины на край поля, и я стал разворачивать баул, куда загнали технику. Самолёты конечно же были не видны на радарах, но вот их звук прорезался рядом со столицей и не уловить его не могли. Поясню: летели мы ночью с амулетами подавления шума на моторах, так что и не слышно нас было, и радарами не засечь, а в конце полёта амулеты начали разряжаться и отключаться, слишком сильный был источник шума, и амулеты работали на пределе. Вот такие дела.
Как только баул был свёрнут, я направился за бойцами, которые провели разведку окрестностей. Буквально у места посадки был глубокий овраг, в нём я и развернул два склада. Задача бойцов – вывести из них боевую технику и подготовить её к параду. Из другого склада требовалось достать комплекты формы и переодеться, все должны быть в форме красноармейцев периода начала войны со всей положенной амуницией, скатками, котелками и касками. Более того, я приказал подготовить пятьсот пилоток с красноармейскими звёздочками на подарки ветеранам и всем желающим. Перед рассветом склады были свёрнуты, но заметить ямы от них можно было только с воздуха.
Когда рассвело, я уже ходил рядом с построенными в шеренгу учениками, выводил из строя по одному и, используя амулет очистки одежды, приводил её в порядок. Так что она даже сверкать начала, как новая. А то ведь знаете – дети, у них быстро всё марается. С другой стороны шеренги с таким же амулетом шла Одна, зеркально повторяя мои действия. То есть выводила ученика метров на десять, активировала амулет, и от бойца отлетали облачком пыль и грязь, после чего он становился на место и выходил следующий. Так и работали. Сам я был в форме бойца Красной армии, в пилотке, с карабином за плечом, с сидором и со скаткой, каска висела на поясе, сапоги – те самые кирзачи, в которых я совершал пробежки. Ничего другого не было. У малых обувь была самодельная, очень похожая на армейские сапоги того периода. Только очень маленькие. Было у нас трое, которые умели их делать, да-да, я знания дал, так что всех оснастили.
Об остальных скажу так: десять учеников находились в охране, другие занимались техникой. Эрих снова вёл по телефону разговоры с одним из помощников руководителя парада, сообщил ему, где мы находимся, и попросил прислать пару автобусов и гаишную машину для сопровождения – всё же историческую технику погоним. Тот обещал.
Когда я закончил приводить участников парада и себя в порядок, то отправил малышей к кухне, где уже был готов завтрак. Выслушал Вольта – до начала парада осталось несколько часов – и пошёл инспектировать технику, а завтракать собирался
