последним, когда малыши и средняя группа поедят, вместе со старшими учениками.
К моменту нашего завтрака к нам с дороги съехали два длинных автобуса-неоплана и «форд» ДПС. Из переднего автобуса выскочил какой-то мужичок в костюме и, найдя Эриха, стал с ним о чём-то экспрессивно говорить. Тот кивал и улыбался.
Оказалось, выезжать нужно немедленно, иначе через закрытые дороги не проедем. Но лейтенант, выслушав куратора нашей группы, предложил позавтракать, пообещав, что всё мы успеем. К кухне были приглашены и водители автобусов, и сотрудники ДПС. Пока они откушивали, причём не без удовольствия, с живым интересом разглядывая технику и детей, которые возились рядом, – многие, обступив кухню и смущая гостей, смотрели на них, открыв рот, в большинстве это были малыши, – распорядитель облазил всю нашу технику и был изрядно удивлён её состоянием, но дал добро на участие в параде. Естественно, боеприпасов в пушке и пулемёте не было, даже замки с них были сняты. Всё же должна быть проверка техники перед её выходом на Красную площадь, по этой причине ни у кого не было ни одного патрона, хотя всё оружие было настоящим. Но это не страшно, соответствующие бумаги на эту тему у нас были выправлены, как и разрешение, подписанное министром обороны.
Наконец все начали собираться, повар и её помощники уже закончили мыть котлы на кухне и заливали новую воду, готовясь приготавливать походные блюда для всех желающих. Дальше просто: всю малышню загнали в автобусы, я с ними ехал старшим, а всю средневозрастную группу и старших рассадили по грузовикам, и колонна направилась на трассу.
До города было порядка восьми километров, но скорость пришлось держать по самой медленной машине, БТ-2, который развивал скорость не более сорока километров в час. Эрих боялся «разуться».
Однако мы успели. Въехали в город, постовые в парадной форме, регулировавшие движение, пропускали нас без остановок, перекрывая параллельные улицы, так что мы встали на нужной улице в очереди, и наш куратор куда-то убежал. Выбравшись из автобуса, те дальше не идут, я выяснил у Эриха, в чём дело. Радиостанций мы не использовали, палиться не хотелось. Оказалось, распорядитель убежал за теми, кто должен проверять технику перед выходом её на Красную площадь, а также узнать, как формируется группа, которая должна маршировать по площади. У нас ведь две заявки: на марш и на проход бронетехники.
Поглядывая на других участников, я довольно кивал: у меня ученики полностью соответствовали виду бойцов и командиров того периода войны – парни в красноармейской форме со всеми знаками различия, девчата в длинных юбках и беретах, всё как положено. Это и у малышей, и у средней группы, и у старших, разве что у двух последних групп ещё и оружие было на плече, в основном карабины, но у части ещё и ППД. Для антуража некоторые предлагали ещё перебинтовать часть учеников, для красоты, но я попросил без перегибов.
Через пять минут прибежал куратор и привёл несколько людей, двое были в форме. Те, что в форме, полезли осматривать технику, остальные направились к нам. Я стоял в группе руководителей клуба. Оказалось, один из мужчин отвечал за проход маршем колонн в старой советской форме, то есть реконструкторов из разных клубов, он-то и пришёл за нами. Два парня, вроде как наши воспитатели, собрали в шеренгу средневозрастную группу, а командовать ими на параде должен был я, и повели по тротуару на соседнюю улицу.
Стали слышны звуки марша, явно парад начался, и пошла современная бронетехника. Но нам выходить не скоро. Эрих остался командовать остальными. Он был в форме-комбинезоне танкиста-лейтенанта, с кубарями в петлицах, со шлемофоном, он был командиром БТ-2. Экипаж БА-10 тоже был в комбезах и шлемофонах тех лет. Малые должны сидеть на скамейках грузовиков и махать руками всем зрителям, улыбаясь, их уже проинструктировали. Воспитатели будут ехать с ними, напомнят. А если кто захочет во время ожидания в туалет, то рядом были организованы кабинки.
На соседней улице, куда нас провели, стояли в ожидании выхода колонны реконструкторов. Я снова убедился, что мои на высоте, да и реконструкторы оборачивались, с немалым удивлением и интересом рассматривая нас.
По прибытии я скомандовал встать в шеренгу по четверо и услышал лязг подошв по брусчатке: мои ученики, как единый организм, выполнили приказ, отчего у многих реконструкторов отвисли челюсти. А то, могём! Конечно, дело в том, что все ученики, которые готовились к маршу, – некоторые нервничали, я видел, – прошли обучение армейским знаниям и боевому опыту, так что строевая у них не хромала, да и Мик пару раз в неделю проводил муштру.
Откуда-то издалека неразборчиво бормотал комментатор, видимо перечисляя технику и часть, которая шла в тот момент по площади. А мы стояли и ждали. Мои ученики нервничали всё больше и больше, всё же для них такое событие, да ещё с таким количеством народа и зрителей на трибунах, – это из ряда вон выходящее событие, поэтому мне приходилось ходить и подбадривать их.
Пару раз подходил местный распорядитель, тот, что за реконструкторов отвечал, удивился, что нет более старших, вёл разговоры со мной, убедился, что я в теме, и убегал. Но всё же, видно, сомнения у него были, и с нашим отрядом он общался дольше всех.