– Да-да, – поспешно убрав маршрутный листок, водила запрыгнул в кабину. – А как же…
– А с этими гражданами я разберусь, не сомневайся.
– Да, да, мы уж тут теперь сами, – улыбнулся Родион. – Спасибо, Серега, что подвез.
Махнув рукой Сереге, милиционер обвел молодых людей долгим подозрительным взглядом:
– Туристы, говорите? Ну-ну… идемте-ка, граждане, со мной! Посмотрим, какие вы туристы.
– Да-да, конечно, – взяв супругу под руку, молодой человек улыбнулся. – Товарищ старший лейтенант, нам бы позвонить…
– Позвоните, – положив руку на кобуру, представитель власти подкрутил усы. – Или я за вас позвоню… куда следует. Ну, шагайте же, чего встали? Не вздумайте только бежать… пуля догонит.
– Это шутки у вас такие?
– Шутки, шутки. Во-он к тому крылечку шагайте.
Хильда с любопытством крутила по сторонам головой, но покуда ничего не спрашивала – терпела, как и обещала, старательно скрывая удивление. Кстати, Родион тоже оказался удивлен ничуть не меньше, во все глаза рассматривая прохожих: пожилых женщин в ситцевых платьях, платках и каких-то непонятных чоботах, вежливо кивнувшего милиционеру велосипедиста – молодого белобрысого парня в белой, с выпущенным поверх пиджака воротником, рубашке, и – несмотря на ощутимую жару – в кирзовых сапогах.
– Здравствуйте, товарищ Лапиков!
– Здорово, комсорг!
– На собрание завтра приходите, не забудьте.
– Не забуду, – старший лейтенант махнул рукой. – В клубе будет?
– В правлении. Вечером, поздно. Повестка дня – «О повышении темпов уборочной».
– Хорошо, буду.
– Хэй, хэй! – из какой-то улочки вылетала вдруг босоногая ребятня, гоня перед собой большой обруч. – Здрасьте, дяденька участковый!
– Здорово, хлопцы. Куда так спешите?
– На пришкольный участок, а потом – на ток.
– Молодцы! Правильно, нечего в страду бездельничать… как некоторые турысты. Вон, по крылечку поднимайтеся. Вы, гражданочка, пока, вот туда, в уголок, присядьте. А вы, молодой человек – сюда, перед столом. Ну-с…
Усевшись за конторский стол возле массивного сейфа, старший лейтенант подвинул к себе листок бумаги и, взял в руку какую-то совсем уж антикварную ручку с пером, спросил:
– Итак… Фамилия, имя, отчество?
– Миронов, Родион Дании… – начал было Радик, да, машинально подняв глаза, так и застыл.
Сверху, с висящего над сейфом портрета, на него строго взирал некий товарищ с несколько одутловатым лицом и в пенсне – Лаврентий Павлович Берия!
– Ах, вон оно что-о… – шепотом протянул молодой человек. – То-то я и смотрю – «газон», комсорг, собрание… Берии вон, потрет. Значит, промахнулись – попали в пятьдесят третий год! Или, скорее даже в пятьдесят второй. Хотя нет – в пятьдесят третий, иначе б тут Сталина портрет висел, а не Берии. А Берию, кстати, летом пятьдесят третьего арестовали уже, в конце июля… или чуть позже… эх, не вспомнить точно…
– Что вы там шепчете, молодой человек? Итак, Миронов, Родион…
– Родион Даниилович.
– Ишь ты – Даниилович! Год рождения?
– Год?
Тут внезапно зазвонил телефон.
Родион родился в конце двадцатого века. Рос без родителей, у приютившей его тетки, относившейся к племяннику довольно прохладно. Ну, да ладно – окончил школу, ПТУ (профессиональный лицей, как сейчас говорят), отслужив в армии, подался в фирму «Стройлес», водителем лесовоза с фискарсом, и даже поступил в местный филиал университета на факультет социальных – просто интересно было. С детства занимался туризмом, а это такая заразная штука, что с годами не проходит, а, наоборот, становится все привязчивее – вот и Радик, взяв на работе пару недель за свой счет, рванул в августе на туристский слет, сюда вот и рванул – на юг России. С друзьями, с преподавателями, с девушками. С песнями у ночного костра и романтическими прогулками под луною, короче – со всем тем, что делает таким привлекательным спортивный туризм, который для