поборами, не знаешь уже, кому что и должен.
– Ты своему господину должен, кому ж еще?
– Я не раб, нет у меня господина.
– А земля своя есть?
– Какое там! Арендую.
– Значит, есть и господин. Случайно, не Вириний Гетор?
– О! – селянин даже остановился. – А ты откуда знаешь?
– Когда-то на барке в здешних местах плавал, – не стал врать Амбрионикс. – Видал его виллу.
– Да уж, да уж, – покивал собеседник. – Что и говорить – вилла знатная. Только, думаю, сожгут ее скоро – не гунны, так готы – времена-то нынче смутные.
– Ну, до сих пор не сожгли же.
– Не сожгли. Вириний – муж хитрый. И тем, и этим услужит. А уж нашего брата-крестьянина прижал – не вздохнуть свободно.
– И много с тебя берет?
– Треть!
– Еще моли Господа, что не половину, – юноша рассмеялся и, пригладив растрепанные ветром волосы, спросил: – А что, ты навоз-то здесь часто возишь?
– Сегодня – целый день.
– А ну, как река еще сильней разольется? Напрасны труды!
– Не-е! – селянин шутливо погрозил пальцем. – Не напрасны, поле-то мое – во-он на том холмишке, вода до него не достанет.
– Так-так, значит, Вириний Гетор твой хозяин…
– Говорю же! Свободный я.
– Ну-ну… А гуннов тут поблизости не было?
– Да, говорят, были, с неделю назад. Аланов били, многие селения их разорили. Теперь вот, слава богу, ушли.
– А куда ушли?
– А кто ж их, поганых язычников, ведает? Торисмунд, рэкс готов, говорят, из Толозы с большим войском выступил. Поди, вскорости большая битва будет. Опять все на наши головы, и гунны, и готы!
– А готов ты здесь не видел?
– Да пронеслись третьего дня всадники, слава богу – мимо. А гунны они или готы – не догонишь, не спросишь.
– Да-да, – Амбрионикс задумчиво покивал головой. – Это ты, старик, верно заметил. А знаешь, я ведь тоже задолжал Виринию.
– Ты? – удивленно сдвинул брови селянин. – Ты ж лодочник!
– Должен, должен, – юноша скорбно вздохнул. – Так уж вышло. Так ты его, Вириния, скоро увидишь ли?
– Так сегодня и увижу, навоз-от последний раз отвезу, а потом – на виллу. Телега-то – Вириния.
– А-а-а, так и телега – его?
– Его, его… чего, думаешь, я тут до ночи вожусь? Сперва унавозил его поле, потом уж – сколь времени осталось – свое. Еще хорошо – так.
– Да, – согласился парень. – Вириний мог ведь с тебя и деньгами взять.
– Мог. Только ведь рабов у него не так уж и много – и все посейчас заняты, кому навозить-то?
– Ты, вот что, старый, – натянув на лицо улыбку, юноша повысил голос. – Ты Виринию, как увидишь, скажи – мол, Амбрионикс- лодочник что обещал – помнит. И сделает. Пусть уж и он не подведет.
– А, это ты о долге?
– О нем, старичина, о нем. Так передашь, не забудешь?
– Да уж передам. Ты сам-то куда сейчас?
– В Алинкум.
– Далече тебе шагать, успеешь ли до ночи?
– Успею. А не успею, так и ночью пойду.
Рассмеявшись, Амбрионикс весело подмигнул старику:
