— Лишь бы мы ее нашли, — напомнила тетушка Ирана.
— Зачем? — искренне изумилась Ратея. — Захочет, сама найдется!
— Ладно, — матушка как-то очень любезно кивнула, — вы нам вот что скажите, что вам Мелина поведала о том, где находится венец. Ведь нам вы сообщили, что артефакта в могиле не было.
— Ой-ей! — вскинулись Йена и Тинара.
— Да не знаем мы, где венец, — резко созналась Лисса, а я решила пояснить:
— Вернее, бабушка передала нам через Мелину какой-то стих, который нам поможет в поисках этого украшения.
— С каждым осеем все интереснее и интереснее становится! — пробормотала тетушка Ратея.
— Что за стих? — деловито осведомилась маменька.
— Ну-у, — задумчиво протянула я, — там вроде надо пойти в имение…
Я в поисках поддержки посмотрела на кузин.
— Ага! Точно! — кивнула Латта. — Там было про имение. — Там нас кто-то должен ждать, — неуверенно произнесла Тинара.
Мы молча переглянулись, стараясь припомнить стих, рассказанный Мелиной.
— Кто? — поторопила нас тетя Ратея.
— Сторож? — нерешительно предположила Йена.
— Не-эт, — так же ответила Лисса.
— Может, страж? — призадумалась я.
— Нет! Все не то! — покачала головой Йена.
— Вы хотя бы попытались запомнить? Или просто послушали и благополучно забыли? — возмутилась тетушка Горана.
— Нам не до этого было, — запальчиво ответила ей Йена.
— Так кто вас будет в имении ждать? — строго напомнила тетя Ирана.
— Кто-то, — с любезной улыбкой отозвалась рыжая.
— Кажется, мы должны прийти к кому-то, — изображая бурную мысленную деятельность, сообщила я.
— И он там не один должен ждать! — вспомнила Тинара.
— Да! Их там много! — старательно закивала Лисса.
Матушка страдальчески закатила глаза, тетя Ратея поспешила уточнить:
— Они что-то должны вам передать? Может, венец? Давайте вспоминайте!
Мы с кузинами усиленно пытались припомнить стих, у меня, как назло, не получалось этого сделать. Сестры тоже молчали. Родительницы уже начали злиться, но выразить свое недовольство не успели, в библиотеку, где мы беседовали, вошел батюшка. Он прямо с порога спросил:
— Наговорились уже? Я время обеда из-за вас пропустил! Что решили? И пойдемте уже поедим!
— Я все расскажу, — маменька улыбнулась папеньке.
— Ладно, пойдемте в трапезную, — вздохнула тетушка Горана. Взрослые стали выходить из библиотеки, видимо давая понять, что разговор на сегодня закончен. В дверях тетя Ирана оглянулась на нас и угрожающим шепотом проговорила:
— Вспоминайте стих! Это в ваших же интересах!
Мы с кузинами виновато потупились и решили пойти за родителями, так как тоже устали от разговоров, а еще нам не мешало бы осмыслить полученные сведения.
Ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок и пыталась считать белых овечек на белоснежном поле.
— Одна овечка, две овечки, — я не забывала представлять каждую из них, — три, четыре… десять, одиннадцать… сорок…
Я закрыла глаза и увидела как наяву: зима, искристый снежок, сорок белых овечек. А куда они смотрят? На снег? На небо? Или, может, друг на друга смотрят? Этакие смотрящие овечки. Смотрящие… мм… где-то я уже слышала это слово… О Луана! Конечно же! Смотрящие! Именно они упоминались в стихе бабушки. Смотрящие должны открыть тайну, где находится венец Мирисиниэль!
Я как ужаленная вскочила с кровати, накинула на плечи легкую шаль и бросилась к Лиссандре. По пути заскочила к Йене, разбудила ее и велела подойти в комнату рыжей.
Собрались быстро.
— Что случилось? — зевала Лисса и с укором смотрела на меня.
— Я вспомнила то, о чем говорилось в стихе! — волнуясь, поведала я.
