голову.
Я не видела его в темноте, лишь ощущала опасную близость.
Его действительно волнует только это? Не понимаю. Хоть убейте.
— Отпусти, — прошептала я.
Маг не сдвинулся с места и не ответил. Я задрожала, он вздохнул.
— Варь, просто встанешь со мной под струи воды и позволишь тебя обнять. Клянусь силой, ничего больше.
Его голос звучал глухо и тихо. Неужели ему настолько плохо?
— А другую женщину слабо найти?
На него же пачками, поди, вешаются. Я вспомнила, что даже Фиона мечтательно вздыхала, когда говорила о принце.
Ирас снова вздохнул.
— Не поможет.
— Почему?
— Они мне безразличны, — отозвался маг, отпуская меня и отходя.
Я услышала, как он шуршит одеждой.
Что ж, он меня спас, значит, я могу один раз пересилить себя и сделать так, как он просит.
— Дверь, кстати, не откроется. Я остатки магии применил, чтобы ты не сбежала.
Гад!
— Либо добровольно со мной в душ, либо…
— Силу применишь?
— Ага, — отозвался этот нахал. — Раздену, пощупаю, зацелую.
В голосе Ираса послышались мечтательные нотки.
— Придушу, убью, оторву голову, — щедро продолжила я.
— Влезешь по собственной глупости снова в неприятности, попробую применить эти методы на практике. Руки так и чешутся…
— Вообще-то я про тебя говорила, — прошипела я.
Ирас не ответил, включил воду.
Да и много ли он понимает? Бастинда зачет пообещала поставить за клубок, а ради такого…
— Иногда я тебя ненавижу.
— Кто бы в этом сомневался, — отозвался Ирас, но его голос звучал глухо.
Повернулся, потянулся, шагнул под струи.
— Так что, помощь нужна, чтобы раздеться?
— Нет, — процедила я, скидывая плащ. — Отвернись к стене.
Ирас хмыкнул, но послушался. Я вздохнула, стянула лохмотья, в которые превратилась моя туника и штаны, и забралась под душ.
Надеюсь, я не буду жалеть о таком решении.
Маг мгновенно меня обнял и затих. Я стояла под струями воды, понимая, что даже на злость не осталось сил, прижималась к горячему плечу мужчины и думала о своей жизни. Эх, если бы папа увидел нас сейчас в таком положении, то я бы точно испытала на себе все прелести воспитания. Я вздохнула и порадовалась, что никто, кроме Оганы, о нашем совместном душе не узнает.
Ирас стоял и молчал, не двигаясь. Лишь дыхание иногда опаляло мои красные щеки и под рукой начинало чаще биться его сердце. Я даже немного расслабилась и чуть не задремала, поэтому, когда маг отстранился, не сразу сообразила, что к чему.
— Все? Я могу идти? Больше не нужна?
— Можешь, — отозвался маг, вздыхая.
— Ты как себя чувствуешь?
— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы.
Ничего не понимаю, а объяснять он, похоже, не намерен. Повернулся к стене, как-то нервно сглатывая, и замолчал.
Я быстро вытерлась полотенцем, натянула тунику, служившую мне ночной рубашкой, и вышла из ванной.
Саламандра нервно мерила шагами пространство возле камина. Подпаленный половик местами был покрыт темными пятнами, а возле огня сиротливо лежали осколки разбитой посуды. Огана остановилась и посмотрела на меня.
— И не спрашивай, — хмуро сказала я, заползая под одеяло.
