испытывать терпение властей, и главное — рисковать в дальнейшем своей шкурой. Так что, накатав пару статей о том, что «…в Приокском заповеднике режут людей на органы и проводят запрещенные в России процедуры карательной психиатрии», и посмотрев на то, как они, даже не попав в ленты новостей, были удалены в течение каких-то полутора минут, блогеры засобирались по домам. Заповедник с его режимным объектом и тайнами забыли еще на долгие восемь лет.
И тем не менее, попади сегодня кто-нибудь за тот высокий забор, ограждающий несколько гектар территории леса, ему открылась бы пасторальная картина классического дворянского поместья, окруженного прекрасной природой. В центре парка возвышался хозяйский дом, двухэтажный особняк с внутренним двориком и колоннадой. Большой и просторный, он выглядел так, будто бы целиком перенесся из века так восемнадцатого. Но и высокие, широкие окна с тройным стеклопакетом, и другие самые современные материалы, использованные при его строительстве, выдавали в здании новодел. Об этом же буквально кричали ящики сплит-систем, многочисленные антенны, коробы и вытяжки, впрочем, довольно органично вписанные в общий экстерьер этого места.
Неподалеку через мощеный дорогой брусчаткой двор, в центре которого возвышался фонтан с мраморной статуей античной богини, отдыхающей рядом с каскадом, льющимся из кувшина ее сестры, находилась небольшая конюшня и примыкающая к ней крытая левада. Но и она, и различные хозяйственные постройки, разбросанные по всей территории, буквально утопали в пышной березовой листве. И лишь одна часовня, установленная на небольшой поляне, выделялась ярким белым пятном, сверкая позолотой луковки.
В залитой закатным светом, падавшим сквозь большие арочные окна, комнате находились двое. Один — пожилой, но все еще крепкий, словно бы высушенный солнцем, мужчина с острыми чертами изборожденного старческими морщинами лица. Именно они и глаза, все еще яркие, но при этом глубокие и мудрые, позволяли понять, что он намного старше своего возраста.
Одетый в строгий костюм, с аккуратно уложенными седыми волосами он казался неким «крестным отцом» из одноименного фильма. Именно этот образ приходил на ум при первом взгляде на него, когда он сидел в своем кресле и, дымя толстой кубинской сигарой, неспешно наблюдал за тем, как его рабочий кабинет меряет мечущаяся туда-сюда, словно львица в клетке, девушка, разговаривая при этом по затейливому спутниковому телефону.
— Меня не интересуют твои оправдания, Алойз! Мене интересны только факты, — несмотря на легкую нервозность в движениях, говорила она спокойным, почти ледяным голосом, от которого так и веяло властью. — А они говорят о том, что вы просрали моего брата! Что сложного было в том, чтобы обеспечить надежное прикрытие его группе? Но даже с таким плевым делом вы в результате не справились! И не надо сваливать на случайность. В вашем лексиконе такого слова попросту быть не должно. Все! Выдвигайтесь на базу и ждите дальнейших распоряжений. И знай, Ал! Я тобой очень недовольна. Вот и подумай над этим.
Она сложила антенну и, бросив трубку на столик, стоящий между креслами сбоку от рабочего стола старика, села в одно из них.
— Ты слишком нервничаешь, — с легким намеком на ухмылку произнес хозяин кабинета. — Постарайся оставаться спокойной не только внутри, но и снаружи. Даже если тебя не видят, собеседник может услышать твой топот, и он ему многое расскажет о твоем истинном состоянии.
Яркое вечернее солнце озарило красные волосы его собеседницы, заставив их словно бы засветиться изнутри. Нахмуренный лоб и глубокие тени от сведенных бровей делали ее красивое лицо не только серьезным, но и очень привлекательным. Все это мужчина отметил за те пару секунд, пока девушка, прислушавшись к его словам, успокаивалась после выволочки подчиненным.
— У моих нет информации, что конкретно случилось с Игорем, — заговорила она уже совершенно другим, своим настоящим — мягким, но сильным — голосом. — Близко подходить они не рисковали, он мог засечь их группу даже под магической маскировкой.
— Это точно?
— Да. И это чуть было не закончилось печально для обеих групп.
— М-да… Мальчик растет, — пробормотал себе под нос старик.
— Сейчас в том районе сирийской армией проводится крупная операция. Столько солдат нагнали, что мышь не проскочит. Так что знают не больше нашего, разве что фон замерить сумели…
— И что?
— А ничего! Алойз, Машка его за ляжку, говорит, что прибор сума сходит. Там же Палестина в двух шагах… Помнишь, что с тестовым устройством «ИПФ-03» в Вифлееме произошло? Разорвало к чертям собачьим…
— Измеритель проникающих фонов штука чувствительная, — с легкой улыбкой произнес дед.
