крестьян моего отряда была именно такова. И не только это: необходимость воевать с этаким жалким противником, да еще и вдали от собственных домов, приводила большинство из них в уныние. И в отличие от профессиональных солдат, для которых приказ командира едва ли не заповедь Господня, у вчерашних пахарей зима была временем серьезным, когда, согласно поговорке, «следует готовить телегу», а также весь остальной инвентарь к привычному крестьянскому циклу. Никакой генерал тут над ними не начальник, будь он хоть десять раз князь.
Несомненно, мое обещание дать волю всем, кто пошел сражаться с врагом Отечества, придавало каждому из них сил для продолжения борьбы. Однако не нужно было иметь дар предвиденья, чтобы понимать, насколько их утомила война с ее каждодневными тяготами и кровопролитием. И с этим нужно было что-то делать, уж во всяком случае, учитывать в дальнейших планах.
Я сидел за письменным столом, устало глядя на очередного пленного офицера. Молодой симпатичный капитан, должно быть, всегда пользовавшийся успехом у женщин, светло-зеленая форма итальянского стрелка весьма шла ему. Но сейчас, похоже, он был не рад наличию непреложного свидетельства его военной службы.
– Я князь Трубецкой. – Похоже, мое сообщение окончательно лишило красавчика желания бороться. – С кем имею честь?
– Капитан Ло… Лоретти.
– Ло Лоретти или просто Лоретти?
– Просто Лоретти.
– Прекрасно. Я вижу, вам тяжело стоять, можете присесть.
Капитан с облегчением рухнул на стоящий рядом стул.
– Я умру? – наконец выдавил он.
– Непременно.
– Я готов рассказать все, численность…
– Около пяти тысяч. Количество пушек, имена командиров – все это я знаю и без вас.
– Проклятье, ну почему я последний?! – взвыл офицер. – Я не хочу умирать! Слышите, не хочу!
– Очень понятное чувство, – устало кивнул я. – Но в защиту ваших однополчан должен сказать, что они не пожелали сообщать ничего существенного.
– Но тогда…
– Оставьте свои догадки, – поморщился я. – Мне нет дела до чести вашего мундира и до того, кто из вас умрет героем, а кто – слизняком. Либо вы найдете, чем меня удивить, либо вас расстреляют вместе с вашими собратьями по оружию.
– Однако позвольте, позвольте, я слышал, вы отпускаете одного из пленных! Всегда отпускаете, чтобы он доставил сообщение…
Лоретти запинался, ища доводы, которые помогут ему спасти жизнь.
– Я готов доставить сообщение. Я отдам его лично в руки принца Богарне. Он мне доверяет. Я готов доставлять вам любую интересующую вас информацию.
– Благодарю вас, капитан, весьма любезное предложение. Но, боюсь, запоздалое.
– Но как же запоздалое?! – взмолился мой собеседник. – Я же лишь сегодня увидел вас, никогда прежде…
– Да, это правда. Но, прямо сказать, прежде и не пытались встретиться. Если бы вы пришли ко мне пару месяцев назад, я бы принял вас с распростертыми объятиями и назвал другом. Но сегодня моим людям пришлось вас настоятельно пригласить в гости, иначе бы наша встреча не состоялась. Поэтому у меня нет никаких гарантий, что, попав к своим, вы точно так же не предадите нас. Поэтому благодарю за любезность, но нет.
– Я расскажу пароль.
– Зачем? К вечеру его поменяют.
– А золото? В колонне много золота и мало лошадей, чтобы его везти.
– Да, – вспоминая недавний визит Бенкендорфа, вздохнул я. – Золото – это важно.
– Так что, я могу надеяться?
– Нет.
Я кликнул ждавшего моих распоряжений Ротбауэра.
– Тех двоих расстрелять, этого – повесить. И вот еще что, мундир сохрани. Он мне будет как раз впору.
Я смотрел в окно, бойцы моей «интербригады» тащили за сарай упирающегося капитана Лоретти.
– Там много, много золота! – кричал он. – Не губите, я вас проведу!
