историкам, многие местные племена весьма воинственны. Проштудировал я тут кое-какую литературку… Тот же Лоренсу-Маркиш уничтожали чуть не под корень несколько раз, несмотря на огнестрельное оружие португальцев.
Я с сомнением посмотрел на него. Все-таки я никогда не руководил большим количеством людей и опыта подобного не имею. Вот сунуть свою собственную задницу в какие-нибудь проблемы – это ко мне. Я в сомнении исконно русским жестом полез в «потылицу». Отец тем временем уже увереннее продолжил сваливать на меня всю ответственность:
– А общее руководство – на тебе. Значит, и подбирать команду следует под СЕБЯ. Из тех, кому ТЫ станешь доверять, и с кем ТЕБЕ работать. Так что решай – принимать этого человека или нет. Самого главного я ему не сказал. Точнее не открыл. О существовании некоей тайны он знает, но без конкретики. И согласился он на встречу с тобой только потому, что хорошо меня знает, уж больно давно мы знакомы. И верит, что к предательству склонять его не стану, да и на ЦРУ с Моссадом не работаю.
Когда он говорил таким тоном, спорить было бесполезно. Ну, по крайней мере, сразу. Я и не стал, но непременно собирался вернуться к этой теме снова. Никогда не любил взваливать на себя ответственность за других людей.
На встречу с возможным начальником нашей «контрразведки» мы первым делом и поехали. Дядька, представленный Николаем Васильевичем Смуровым, оказался далеко не молод, с эдакой хитринкой в глазах на типично крестьянской физиономии. Внешность, как это обычно и бывает у сотрудников столь специфичного учреждения, оказалась обманчивой. Как пояснил мне перед этой встречей отец, Смуров в советские времена служил в Пятом управлении КГБ, занимался борьбой с терроризмом. А конкретно – в девятом отделе, задачей которого было проведение агентурно-оперативных мероприятий по вскрытию антисоветской деятельности. Короче говоря, контрразведка. Только противников побольше, а сами они помельче, чем пресловутое ЦРУ.
Во время чисток после развала Союза пережил все чистки, даже оказался в рядах ФСБ. Вот только прижиться в новой структуре не смог и через несколько лет, как только позволила выслуга, ушел на пенсию в майорском звании. В общем, такой старый, битый жизнью волк, умудренный опытом и украшенный обманчиво-благородной сединой.
– «Вербовщик» из меня слабый, психолог тоже не ахти какой, только на собственной интуиции, – подвел я итог почти получасового разговора со Смуровым. Мы сидели в небольшом, но вполне уютном кафе у Центрального дома туриста, на Ленинском проспекте, и пили кофе.
Вообще, мне казалось – такие вот места общепита, с большой проходимостью, чуть не идеальное место для встречи с нужными людьми. На контроль все не возьмешь, заранее микрофон не спрячешь. Я и сам чаще всего не знаю, какое именно кафе выберу для встречи. Да и перекусить – тоже нелишне. За беготней и переездами проблема питания встает как никогда остро.
Разговаривали вдвоем. Отец специально остался в машине, чтобы не вмешиваться в процесс будущей «вербовки». Хотя на его лице огромными буквами было написано: очень хотелось. Однако, свалив на меня обязанность принимать решения, скрупулезно следовал этой линии. Единоначалие, оно один из столпов армии.
– Да и «играть» против опытного сотрудника спецслужбы мне решительно не выгодно, – я испытующе глянул на Смурова и продолжил: – Скажу только одно, как бы пафосно не прозвучало: дело наше способно жизнь сохранить очень многим людям. И еще большему их числу судьбу поменять кардинально. А вот в какую сторону – зависит от нас самих. Если сможем предотвратить утечку информации на Запад и к продажным бюрократам – будем жить. И мы. И те, кто пойдет с нами. И даже просто находящиеся вокруг. Нет – и от нас даже имени не останется. А в конечном итоге и от страны. Вот это и станет вашей главной задачей.
Я пристально вгляделся в глаза собеседнику в поисках спрятанной там насмешки и, не найдя ничего похожего, продолжил:
– Необходимо будет проверять людей, которых мы станем привлекать, прикрывать наши операции, делая их максимально скрытыми от любопытных глаз. Определять интерес к нашей деятельности со стороны криминального элемента, представителей силовых структур, а может быть и их зарубежных «коллег-оппонентов». То есть заниматься именно своим, привычным делом. По мере роста доверия к вам с моей стороны и со стороны других вовлеченных в проект людей станет шире и доступ к информации. В идеале я вижу вас руководителем нашей службы безопасности, от которого нет секретов. Согласны?
– А ты знаешь, да. Вообще-то я согласился на эту встречу больше из любопытства, чем желания ввязываться в какие-то непонятные авантюры. Скучно все-таки на пенсии, даже рыбалка уже не так развлекает, как в те времена, когда на нее вечно не хватало времени. Но, похоже, предлагаемое вами дело действительно обещает стать по крайней мере интересным. Заинтриговал ты меня, сильно заинтриговал. И подвоха я здесь пока никакого не чую. Искренность, она, знаешь ли, видна сразу. Нужно только научиться ПРАВИЛЬНО смотреть. И как тебе представляется наша дальнейшая совместная работа?
– Пока вы не вошли полностью в курс дела, я буду давать вам отдельные поручения. А вы тем временем подберете себе нескольких помощников, двух-трех, я полагаю, пока достаточно. Будут ли они бывшими или действующими сотрудниками госбезопасности, а может и вовсе окажутся не «из органов» – дело всецело ваше. Главное для меня – результат. Для начала вот фамилии трех военнослужащих.
