– Разве женщины в полиции служат?
– А кто тебе сказал, что я женщина? – продолжала нагло блефовать Настя.
Проститутка тихо охнула.
– Да-да, вас же, идиоток, охраняю. Так что засунь свою розочку… знаешь куда? И иди отсюда… – Настя немного поразмыслила и добавила по-русски: – Убогая.
Другой характеристики для девицы у нее не было. Настя, обладательница породистого лица и красивой фигуры, всегда несколько пренебрежительно относилась к таким вот бесформенным коротконожкам с жалкими плебейскими физиономиями и считала, что уж коль женщина не удалась внешностью, неплохо бы компенсировать это умом. Но, как правило, мозгов у таких тоже почему-то не случалось – их заменяли розовые сопли. Видимо, в соответствии с бессмертной фразой Чехова о том, что в человеке все должно быть прекрасно – ну а значит, если не прекрасно, то тоже абсолютно все.
Курица глянула испуганно, послушно отступила еще дальше, но тут из-за спины Насти раздался мягкий грудной баритон:
– Отправимся на прогулку, красотка?
Настя обернулась, чтобы отказать, уверенная, что предложение поступило именно ей – только ее из троицы можно было характеризовать как красотку. Но высокий молодой мужчина, стоявший в паре шагов, пренебрежительно скользнул взглядом по ее лицу и повторил, глядя на курицу:
– Отправимся на прогулку? Куда желаешь, м-м-м? К твоим ногам весь мир: Франция, Италия, острова Океании…
– Прогуляемся! – взвизгнула девка и зачем-то указала на розу.
Мужчина растянул в сладкой улыбке чувственные губы. Он был очень красив, даже слишком – смуглым лицом восточного типа, большими черными глазами, густой гривой темных волос и высокой широкоплечей фигурой напомнил Насте молодого Элвиса Пресли. Так же привлекателен и так же слащав…
– Так куда едем, красотка?
Настя невольно прислушалась к разговору, сдерживая смешок: кому-то и розочка – романтика, кому-то и жалкая курица – красотка. Видимо, девице таких комплиментов до сих пор никто не оттопыривал и вниманием не баловал, потому что она жеманно взвизгнула:
– О, я так об этом мечтала…
– Тогда пойдем. – Мужчина театральным жестом пригладил черные волосы и вдруг пропел: – I could sail the seas with my darling, I could sail the seas with my flower, I could sail the seas with my dear, and with pleasure could drown with my girl…[5]
Голос у него был сочный, хорошо поставленный. «Точно Элвис», – подумала Настя.
– Для тебя все что угодно, милый! – томно протянула курица.
– Мы будем любить друг друга под сенью… – красавец запнулся, потом беспечно махнул рукой, – в общем, не важно, будем любить друг друга. А потом я запечатлею тебя в образе Венеры. Обнаженной. В розах и свечах. Ты любишь фотографироваться, красотка?
Судя по тому, что фотография была изобретена не так давно, девка вряд ли имела архив снимков. Она с восторгом согласилась.
– Идем, моя богиня, навстречу ветру путешествий! – Мужик тряхнул гривой, картинно подал курице руку и широко зашагал по улице. – Да придет царствие твое!
Девка поспешала рядом, по-собачьи повиливая квадратной низкой задницей и переваливаясь на удивительно коротких ножонках. Настя смотрела им вслед, с насмешливой брезгливостью представляя слияние двух тел, одно из которых отнюдь не прекрасно, и последующее запечатление его же в образе Венеры эконом-класса. Каждому свое… Но потом ощутила тревогу. А вдруг это и есть Потрошитель? Она знала из опыта: зачастую самые жестокие маньяки выглядят обаятельными и милыми. И что делать? Идти за ними? Настя решилась.
Она сделала шаг, но ее остановила толстуха.
– Не тот след взяла, леди, – пробасила она. – Это Картинка Тедди. Сам он не из бедных, живет не здесь. Но тут часто ошивается, берет самых некрасивых девок, проводит с ними время, потом на карточки снимает.
– Продает, что ли? – догадалась Настя.
– Да нет, говорю же, не бедный он – вроде газетчик. Балуется так, картинки собирает. То ли сам любуется, то ли друзьям показывает. Только все девки возвращаются от него в целости и сохранности. Говорят, Горбатую Элис он взаправду куда-то возил. Вот она и обрадовалась. Может, ей еще раз повезет, она в Ист-Энде самая страшненькая… Нет, леди, он, конечно, странный, но не
