– Он ушел! Здесь лаз!
За камнем действительно оказалось небольшое отверстие, из которого тянуло сырым воздухом. Ход вел из пещеры наружу.
– Ничего, никуда он с острова не денется, – спокойно сказал Бэрримор, разворачиваясь к выходу.
Мы выбежали из пещеры, разделились и двинулись вокруг скалы. Я пошел с дворецким, сэр Генри – с биологом.
– Вон он! – спустя некоторое время, произнес Бэрримор, поднимая фонарь.
Я взглянул туда, куда указывал дворецкий и увидел темную фигуру: каторжник, увязая в трясине, бежал по болоту.
– Уйдет! – крикнул сэр Генри, выходя из-за скалы.
Он прицелился, выстрелил. Судя по тому, что Селден продолжал бежать, пуля прошла мимо.
– Идемте же. – Баронет шагнул вперед. – Он сейчас убежит.
– Не убежит, – с гаденьким смешком возразил Степлтон. Это Девонширские болота. Смотрите…
Сэр Генри, не обращая внимания на его слова, снова выстрелил. Каторжник вильнул в сторону и сразу же погрузился по пояс в трясину.
Баронет резко шагнул вперед, из-за его плеча мне было видно, как по топи расходятся ленивые круги, затягивая отчаянно борющегося с трясиной человека.
– Он не должен утонуть! – прорычал сэр Генри.
Баронет схватил шест, решительно шагнул на тропу.
– Нет, сэр! – воскликнул Бэрримор.
– Беда с этими благородными джентльменами, – проворчал Степлтон, подхватил второй шест и двинулся следом.
Оказавшись в нескольких шагах от каторжника, сэр Генри протянул ему шест:
– Держись!
Селден судорожно ухватился за палку, но рука, испачканная грязью, соскользнула, и каторжник ушел в трясину по плечи. Баронет осторожно подобрался ближе, протянул руку, но было уже поздно: из жижи виднелась только голова. Тогда, отшвырнув шест, упрямый сэр Генри упал на живот, схватил Селдена за волосы, изо всех сил потянул вверх.
– Не могу, – прохрипел он. – Его что-то словно бы не пускает…
– Оставьте его, – пожал плечами Степлтон. – Собаке собачья смерть.
– Я должен доставить его в руки правосудия, – настаивал баронет.
Но спустя мгновение убийца погрузился в болото еще глубже, теперь над поверхностью осталась лишь верхняя половина лица, на котором молчаливо молили о помощи широко открытые обезумевшие глаза. Степлтон воткнул свой шест прямо перед утопающим, в надежде, что тот сумеет высвободить руки и уцепиться за спасение. Но это было невозможно, слишком стремительно все происходило. Макушка каторжника скрылась под водой, на ее месте образовался большой пузырь, потом с мерзким звуком лопнул, заставив трясину еще раз взволноваться… вскоре на том месте, где еще минуту назад был живой человек, расстилалась ровная, невозмутимая жижа.
– О черт! – воскликнул сэр Генри, поднимаясь.
– Туда ему и дорога, – хихикнул Степлтон.
– Следует сообщить полиции, – напомнил я. – Но сначала нужно осмотреть тело.
Разумеется, Холмс, вы понимаете, что я собирался искать. Предчувствия меня не подвели: во рту покойницы обнаружил веточку омелы. Нет больше никаких сомнений: это ритуал, знак. Только вот что Селден хотел им сказать? Или добиться? Пожалуй, сегодня воспользуюсь библиотекой любезного хозяина. Мне смутно помнится, омела как-то использовалась кельтами во время религиозных празднеств.
Итак, дорогой друг, главная загадка разрешена, и самое страшное позади. Убийства невинных девушек больше не всколыхнут спокойствие этого тихого края. Чудовище мертво. Сэр Генри переживает, что не сумел отдать каторжника в руки правосудия, но я склоняюсь к точке зрения Степлтона, хоть этот человек мне и неприятен. Селден был настолько опасным преступником, что его смерть – благо для мира.
Дан
