Они допивали вино, когда Лис, сидящий лицом к залу, положил на стол обе руки, что было сигналом.
– Вождь? – прозвучал за спиной приятный мягкий голос.
Алан медленно повернулся. Невысокий худощавый господин с тонкими усиками над припухшими, как у ребенка, губами, мягкие черты лица, ухоженные руки. Сходство с Маей было явным. Такие же глаза, такой же слегка рыжеватый цвет волос и такая же чуть заметная россыпь веснушек. Только взгляд строгий, внимательный, изучающий.
– Ты меня ни с кем не перепутал?
Неприятно кольнуло то, что он знает, кто такой Алан.
– Я отец Мати. И я знаю, как выглядит владелец «Шустрика». Но я не воевать пришел, а пригласить в гости, – улыбнулся одними губами мужчина. К нему подошли и стали сзади трое мордоворотов.
– А если я откажусь, устроим маленькую драку? – Виктории отец «подарочка» понравился. Этакий почти интеллигентный привет из девяностых. И она решила, что примет его приглашение. Тем более что Хват их подстраховал, оставив несколько человек наблюдать на улице.
– Зачем? Если то, что мне о вас докладывали – правда, то мы вполне можем договориться.
– Что же, я принимаю твое приглашение… – Алан вопросительно приподнял бровь.
– Мэтью. Кир Мэтью.
– Ты из благородных?
– Барон, – скривился мужчина, словно титул барона был чем-то позорным.
– Веди, кир Мэтью, – Алан встал.
– Карета ждет. Ваши спутники к нам присоединятся?
– Пусть тебя это не волнует, ба-рон, – с едва уловимым презрением в голосе заявил Лис.
Их действительно ждала карета. Настоящая, такая же ездила по ее родному городу в праздничные дни, за несколько рублей на ней катались все, желающие окунуться в старину. В черные гривы лошадей были вплетены алые ленты. Симпатично. Лис примостился рядом с кучером, а Ворон первым поднялся в карету.
– У вас выученные слуги, – произнес Мэтью, садясь напротив Алана.
– Это телохранители, а не слуги, – чуть заметно улыбнулся конт, изучая обстановку, пока один из мордоворотов убирал ступени и закрывал дверцу. Рядом хмыкнул Ворон, и Виктория про себя порадовалась, парни наконец-то начали хоть изредка проявлять эмоции и уже не походили на бесчувственных кукол, как в первые дни их знакомства.
Карета мягко тронулась с места. Судя по плавному ходу, у нее были рессоры. Прогресс.
– Как вам наш город? – прервал тишину Мэтью.
– Я ожидал большего оживления на улицах.
– Вы шли по улице Ткачей, а на ней вся жизнь начинается после заката, – улыбнулся король преступников. – Мне жаль, но в целях вашей безопасности я не рекомендую открывать шторы на окнах. – Ворон согласно кивнул. – Приношу свои извинения за то, что не могу послужить вам сегодня…
Последнего слова Виктория не знала.
– Это человек, который показывает город гостям, – флегматично пояснил Ворон, который уже привык, что некоторых слов его подопечный не знает.
Виктория повторила слово, вопросительно глядя на послушника, он кивнул, показывая, что она произнесла его правильно.
– После болезни я учусь разговаривать заново, – пояснил Алан удивленному Мэтью.
– Да, я слышал, – задумчиво произнес барон. – Но думал, что это преувеличение.
– Так о чем ты хотел говорить?
– Нет, нет, все вопросы обсудим дома.
Алан кивнул, и больше они не произнесли ни слова.
Ехали недолго, по внутренним часам Виктории не больше пятнадцати минут. Скоро раздался вой-плач тау, и карета остановилась. Все тот же охранник открыл дверцу и опустил ступени. Первым выпрыгнул из кареты Мэтью. Виктория с любопытством огляделась. Небольшой каменный дом с узкими окнами-бойницами, часть которых была закрыта массивными деревянными ставнями, со всех сторон был окружен зеленым ухоженным садом. Сквозь деревья белел высокий каменный забор. Кроме сопровождающих их охранников людей видно не было.
Их ждали. На крыльце стояла миловидная женщина в темно-коричневом строгом платье, вокруг ее талии оборачивался красивый цветной пояс.
