уходит на острова Черепахи?
– Через пару часов, – без запинки ответил мужчина. – Прикажете ее отправить с ним?
– А чего тянуть? – пожал плечами дон Сильвио. – Корми ее еще в тюрьме, пои, и все за казенный счет. Да и придушить могут, у девок, что она зарезала, родня осталась, крови хочет.
– Я никого не резала, – упрямо сообщила Джули.
– Какая сварливая, – немного огорченно заметил губернатор. – Ну хорошо, я стал таким, каким стал, не только потому, что строг, но и потому, что справедлив. Скажи мне, ты можешь доказать, что это не ты убила горожанок? Вот прямо сейчас и здесь?
– Нет, – обреченно ответила Джули. – Прямо сейчас – не могу.
– Ну вот, – мягко сказал губернатор. – А я доказать то, что это дело твоих рук, могу без каких-либо сложностей, что уже и проделал. У меня есть свидетели и доказательства.
Джули молчала, потому понимала: говорить что-либо бесполезно.
– Хотя… – Губернатор щелкнул пальцами, заставив девушку с надеждой поднять на него глаза. – Если ты когда-нибудь сможешь привести доказательства своей невиновности и добраться до меня, миновав стражу, я готов пересмотреть твое дело. Я справедливый губернатор, что бы про меня ни говорили.
Джули, не раздумывая, нажала «Принять». Квест отличный сам по себе и потом – надо же разобраться с тем уродом, который девушку прикончил? Хоть и виртуальный маньяк, но и в играх таких убивать надо.
– Ну и договорились, – кивнул губернатор. – На пакетбот ее. И следующего давайте, а то время обеда подойдет. Суд судом, а обед – по распорядку. И еще – где, наконец, моя дочь, где моя маленькая Синди? Дело к обеду, а она все еще в своих покоях.
Через два часа Джули впервые вышла в море. Пакетбот покачивало на волнах, с палубы слышались команды и топот матросов, там наверняка синее небо, желтое солнце, бирюзовое море и легкий бриз, который приятно холодит лицо. Но все это там, а здесь у Джули только темный трюм, индивидуальная клетка тюремного типа размером два на два, в которую ее посадили, и еще шесть девушек, которых, судя по всему, так же, как и ее, везли продавать. Корабль набирал ход, девушки молча сидели по клеткам и переглядывались.
– Ну что, товарки? – наконец сказала одна из узниц, худощавая рыжеволосая девушка с шалыми глазами и небольшим шрамиком на щеке. – Меня зовут Тиффани, и в отличие от вас я здесь за дело. И, видит Окорок, за очень неплохое дело – мы с мальчишками вынесли ювелирную лавку.
– А почему ты думаешь, что мы все здесь просто так? – помолчав, спросила девушка из крайней клетки.
– Так я не в первый раз в тюрьме, – рассмеялась Тиффани. – И ни разу не видела, чтобы хоть одна девка сказала, что она здесь за дело. Все безвинно посаженные – или по навету злобному, или за любовь страдают.
