вытянутый треугольник из металла, устремившийся в небо, словно пронизанное нервами дерево…
Икар был поистине неутомим, и он старался не упустить ни малейшей детали. Шамбайя радовалась и кивала, подбадривая его. Она давала ему знак, когда картинка со всей четкостью возникала в ее голове.
Жак отпустил их знакомиться с городом, а сам отправился дежурить у постели матери в клинику «Морфей», которая находилась недалеко от их квартиры, на улице Ламарк.
Современные помещения клиники скрывались за фасадом XIX века.
Как и обещал Джакометти, Каролине Кляйн оказывали там особое внимание. Палата, в которой она лежала, была погружена в полумрак, температура поддерживалась ниже пятнадцати градусов. Медицинские приборы, окружавшие ее постель, были почти незаметны, поскольку работали очень тихо.
Казалось, Каролина спит. Жаку вспомнилась сказка «Спящая красавица», только в данном случае красавица была семидесятишестилетней и, пожалуй, полноватой.
В палате появился Джакометти и попросил Жака пройти с ним в его кабинет. Над его креслом висела табличка с названием клиники: «КЛИНИКА “МОРФЕЙ”», а ниже: «СОН – ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО».
Жак рассматривал изображение греческого бога, логотип клиники.
– Что конкретно о нем говорится в мифах? – спросил он, чтобы прервать молчание.
– Морфей – один из богов греческой мифологии. Благодаря крыльям бабочки он перемещался легко и бесшумно, в отличие от других богов, чьи крылья были из перьев. При этом он рассеивал маковые зерна, которые были общеупотребительным снотворным в античной Греции.
– Морфей усыплял людей, посыпая их маковыми зернами?
– Да. Поэтому позже в некоторых странах его прозвали «Песочник».
– А почему он держит зеркало в руке?
– Считалось, что именно при помощи зеркала Морфей показывает сновидения спящему человеку. Перед смертными он часто представал в облике близкого человека. А в отдельных случаях мог перенять черты лица самого спящего.
– Или его лицо в более старшем возрасте? – прошептал Жак, задавая вопрос скорее себе, нежели Джакометти.
– Морфей, как на то указывает его имя, по желанию может менять свою внешность. Такие слова, как «морфология», «аморфный», «полиморфный», одно-коренные.
– Это бог сна?
– Нет, это бог сновидений. Его мать – богиня ночи Никта, а отец – бог сна Гипнос.
– Как все запутано.
– Еще запутаннее, чем кажется, поскольку у Гипноса был еще брат-близнец Танатос – бог смерти.
– Греки считали, что сон и смерть родственны друг другу?
– По меньшей мере тесно взаимосвязаны. Я сам пришел к выводу, что для того, чтобы отправить кого-либо дальше пятой стадии, нужно его… немножко умертвить.
– Немножко умертвить?
– Сердце должно биться еще медленнее, температура тела должна быть еще ниже, чем в стадии парадоксального сна. Тогда человек пребывает уже не в параличе, а скорее в состоянии «почти смерти», – сказал Джакометти.
– Действительно, я помню эксперимент с Акилешем.
– Для человека он опустился очень глубоко, но все-таки этого было недостаточно. Зато некоторые животные могут впадать в состояние каталепсии, которое сопровождается крайне замедленным сердечным ритмом и очень низкой температурой тела.
– Речь идет о зимней спячке?
– Совершенно верно. Сурки, ежи, ящерицы, черепахи, хомяки, летучие мыши, лягушки, некоторые виды рыб, сони могут чудесным образом замедлять процессы жизнедеятельности своего организма. Тем не менее весной они просыпаются и возвращаются к обычному ритму жизни с неповрежденными мозгом и организмом.
– Вы хотите изобрести спячку для людей?
– По моему мнению, только так можно добраться до шестой стадии. Но для этого нам предстоит преодолеть множество трудностей, ведь, говоря о спячке, мы подразумеваем пониженную температуру тела.
– Я заметил, что у мамы температура низкая.
– Да, Каролину ввели в управляемую гипотермию, чтобы уберечь жизненно важные органы. Температура ее тела составляет тридцать градусов, что на семь градусов ниже нормы. Так что она действительно пребывает в некоем подобии зимней спячки.
