Шестой сон

40

Подгоняемый ветром парусный катамаран несся по Южно-Китайскому морю в направлении юго-востока. Хорошо просматривались обжитые туристами острова: Пулау Сери Буат, Пулау Тиоман (самый крупный из островов архипелага), а южнее – Пулау Пеманггил. Опасаясь возможного приступа нарколепсии, Фрэнки Шар-рас обучил Жака основам искусства управления парусами. Не сказать, чтобы они сблизились, но Фрэнки все чаще переходил на «ты».

– Нужно держать курс и следить за полотнищем. Кливер должен быть натянут, а грот – надут. Следи так же за направлением и силой ветра по флюгеру, расположенному наверху мачты. Если у меня случится приступ и возникнет какая-нибудь проблема, ослабь паруса, катамаран замедлит ход, а то и вовсе остановится, понял? А кроме того, важно запомнить, что…

На этих словах репортер уснул как убитый. Жак, уже начавший привыкать к этому, уложил его на бок, чтобы не запал язык, и подсунул под голову свернутую материю, чтобы выровнять позвоночник. Затем он встал у руля и попытался вспомнить все наставления.

Его охватило радостное чувство.

Я делаю то же, что делал папа. Сколько раз мне снилось это, а теперь я управляю судном наяву. Что бы ни случилось, я доберусь до острова, где найду ответы на все вопросы.

Катамаран подрагивал, рассекая волны.

Я избежал деградации и смерти, которые уготовила для меня Жюстина. Я избежал скучной жизни, которая ждала меня с Шарлоттой. Я живу! Я живу и действую при поддержке Ж.К.48. Кто он? Мое бессознательное, принявшее образ человека? Мой ангел-хранитель? Человек из будущего, который изобрел машину времени для перемещения в сновидениях? Действительно «будущий я»?

Крепко спавший Фрэнки похрапывал. Как правило, приступы нарколепсии длились у него недолго. Жак смотрел на дельфинов, сопровождавших катамаран.

Хорошо, что это дельфины, а не акулы или касатки-людоеды.

Вскоре он заметил выступавшую из воды гряду рифов. Гряда была такой длинной, что ее невозможно было обогнуть. Катамаран мчался прямо на нее. Жак запаниковал, но тут проснулся Фрэнки. Мгновенно оценив ситуацию, он ослабил трос грота, чтобы замедлить ход, и сумел проскользнуть между камнями.

– Это как при вождении машины – при наличии препятствий нужно замедлить скорость, – сказал Фрэнки.

– Теперь буду знать, – кивнул Жак, радуясь, что ему не пришлось выполнять маневр самому.

– Вы можете вспомнить свои сны? – спросил Жак, глядя вдаль.

– Я? Никогда.

– А хотели бы?

– Не вижу в этом пользы.

– Нас ждет знакомство с сеноями – «народом сна».

– Я хочу только одного, чтобы они помогли мне исцелиться от нарколепсии, а остальное…

– Что, вас совсем не интересуют осознанные сновидения?

– Абсолютно. Слава богу, хоть во сне удается забыть о жизненных передрягах. Самым ценным для меня является то, что во сне я оставляю стремление все контролировать. Вот уж не хотел бы решать что-то во сне!

Жака позабавило высказывание Фрэнки.

– Предположим, вы могли бы поговорить во сне с самим собой, но с собой постарше. Этот «будущий вы» знает все, что с вами произойдет, и может дать вам советы. О чем бы вы его спросили?

– Ну и вопрос!

– И все же.

– Ну, я спросил бы его… ни о чем. Да-да, именно ни о чем! Это все равно что разговаривать с отцом, который хочет все делать вместо меня. Я ушел от отца в восемнадцать лет, чтобы служить в армии, путешествовать и зарабатывать на жизнь. Если бы я остался, я так и не смог бы повзрослеть.

– А если бы он не собирался вам помогать?

– Я бы сказал ему, что предпочитаю совершать собственные ошибки. Если кто-то подсказывает вам правильные ответы, какой смысл сдавать экзамен? Какой смысл в успехе, если отсутствует риск провала? Какой смыл в жизни, если нет страха смерти?

Фрэнки пожал плечами:

– Почему вы задаете мне такие странные вопросы?

– Именно во сне мой «будущий я» объяснил мне, что мне нужно поехать в Малайзию, и именно во сне он сказал, что мама