того, что металлическая решетка запиралась снаружи нехитрым электронным замком, в конструкции которого новосел разобрался практически сразу, как только сопровождающий его «носорог», уже ставший его глазами, привел его в действие, его совершенно не смущал. У всех свои причуды, если в горах все двери почему-то запирались исключительно изнутри, то почему бы всем дверям у этих ребят не запираться снаружи.
Вообще поселок, в который его поселили уже через десять часов после того, как дисколет вернулся на базу, ему сразу понравился. Большая, чистая территория, разделенная прямыми широкими аллеями, заросшими раскидистыми лиственными деревьями. Ровная, как будто подстриженная трава. Клумбы, благоухающие цветами. В соседях, проживающих в таких же бунгало, как и его собственное, у него оказались несколько веселых, постоянно скачущих по своему жилью низкорослых хвостатых и пучеглазых существ, взгляды которых почти не фокусировались на непрерывно мелькающих перед ними предметах. Следующая пара глаз принадлежала крупному, с огромными клыками и очень длинным носом солидному хозяину, постоянно жующему какую-то, видимо, очень вкусную траву. Напротив, через аллею от вечно жующего, поселился жилец, явно принадлежащий к какому-то летающему виду, размером с самого Хоххи. Он постоянно сидел на длинном шесте, время от времени громко щелкал клювом и расправлял широкие, метра два с половиной в размахе, крылья. Так, разглядывая своих соседей одного за другим, Хоххи «прошелся» по всему поселку и приблизился к собственному бунгало с обратной стороны.
Недавно пережитое резануло его мозг обжигающей волной. Две огромные белоснежные туши, разомлевшие на солнце, занимали территорию, сравнимую со стадионом. Глубокая лагуна с темно-синей водой в центре и отвесные горные утесы, изрытые пещерами, по периметру. И только один узкий, но все же недостаточно узкий для ледяных воров проход, ведущий к металлической решетке, вдвое толще, чем решетка в «квартире» Хоххи, разрывал эту неприступную каменную стену. Как бы ни были сыты или обласканы эти зверюги, красный огонек, постоянно тлеющий в глубине их пристального взгляда, никогда не даст окружающим возможность забыть, кто перед ним и кем они сами являются для этих прирожденных убийц.
Еще находясь на базе в горах, Хоххи, внимательно изучая то, до чего мог дотянуться его взгляд, и интерпретируя получаемые образы с обрывками речи ее обитателей, смог довольно быстро начать разбираться в их языке. При этом он более или менее уяснил для себя, что место, в которое его намереваются отправить, это некое поселение различных существ, отличающихся как от служащих СПП, так и от самих Детей гнева. Но предназначение этого поселения он так и не смог понять. Не понимал он этого и сейчас. Первые недели он просто получал удовольствие от одиночества, которое позволяло ему осмыслить все те события, которые произошли с ним. Каким образом он отбился от воров, он не знал, он также не знал, как эту способность применить в будущем. Да и сама эта способность его пугала чуть ли не больше, чем та опасность, которой он был вынужден противостоять. Подобравшие его незнакомцы не имели ничего общего с сестрами, в кругу которых прошло все его детство, но были для Хоаххина не менее чужими, чем другие окружающие его живые существа. Зато местный охранник, или, как их называли сестры, «носорог», был ему чем-то безотчетно близок. Первым признаком этой близости был его язык. Он разговаривал с редкими посетителями этого «поселка» совершенно в другой, намного более низкой тональности, причем большинство сказанного сестры бы даже не смогли услышать. Хоххи же, напротив, получал удовольствие от этого набора свистяще-шипящих звуков, которые все быстрее и быстрее складывались для него во вполне понятные и совершенно логичные сочетания.
Раз в неделю в «поселок» приезжали уже привычные «носороги». И, прогуливаясь по парку, неторопливо беседовали на темы, не имеющие никакого отношения к его обитателям. Но вслушиваясь в их диалоги и, главное, воспринимая мир их глазами, Хоххи понял, что не только глаза доступны ему, но и те образы, которые встают перед собеседниками в процессе разговора. Образы, которые рождает сам разговор. Образы второго плана. Образы из памяти.
Если перед вами разложить пачку фотографий одного и того же человека, сделанных в разное время, и поставить перед вами задачу разложить эти фотографии по хронологии, то есть сначала те, что были сделаны месяц назад, потом те, что появились две недели назад, и так далее… Сможете вы справиться с этим? Что станет основным критерием в этой работе? Одежда, окружающие люди, какие-то запечатленные события? Боюсь, что, если только не вы сами были фотографом, выполнить эту задачу вам будет не по плечу. Хоаххин видел образы прошлого как обрывки событий, это само по себе давало ему много полезной и важной информации, но выстроить все эти обрывки в единую цепь не удавалось. Причем он и раньше сталкивался с образами из памяти, как, например, нарисованный им «скорпион», но тогда он просто не осознавал того, чем отличается «сейчас» от «тогда». Как ни старался Хоххи «прокрутить» все это взад и вперед, ничего не выходило до тех пор, пока сам «собственник» не пытался вспомнить какое-либо событие в своей жизни, поочередно перебирая в памяти шаг за шагом то, что когда-то с ним происходило. И тем не менее он ликовал. Он сумел дотянуться до новой черты своих возможностей, пусть пока и неподконтрольной, но уже доступной для него.
Тем временем любопытство преодолело страх перед хищниками из соседнего вольера. Хоххи решил начать работать с их
