доке сухогруз «Пионер Камчатки» многоэтажным домом возвышался над другими судами. Красный киль, черный корпус. Над загруженными на борт контейнерами, словно мачты, возвышались грузовые подъемные краны.
Капитан с настороженным удивлением встретил дополнительных пассажиров. Однако, изучив сунутые ему под нос корочки сотрудников службы безопасности, смиренно пропустил, лишь бросив вслед фразу, заставившую всех застыть на месте.
– Не уверен, что при новом президенте ваши корочки еще действуют.
– Что? – фээсбэшника аж перекосило. – При каком таком новом президенте? Ты что несешь?
– Только что в прямом эфире объявили, что президент неожиданно скончался от сердечного приступа. Теперь исполнение его полномочий на себя принял премьер-министр Тимур Власов.
– Да что происходит?! – не сдерживая досады, воскликнул фээсбэшник. Однако, взяв себя в руки, он снова принял невозмутимый вид. – Это ничего не меняет, отплываем!
Корабль, железным айсбергом пронзая темные воды, обогнул остров Русский и поплыл через Японское море к Сахалину. Плененный, я сидел в каюте, за дверью которой посменно дежурили люди Зверева. Правда, заключение было довольно щадящим, не забрали даже мой мобильный телефон.
Достав его, я привычно набрал знакомый номер, почти не надеясь дозвониться. Но вместо обычного сообщения, что абонент недоступен, на другом конце провода послышались гудки. Затем взяли трубку, и я услышал самый желанный из голосов. Это была Злата.
– Алло.
– Солнце мое, это Саша! – обрадованно произнес я.
– Как я рада, что ты жив! Я очень боялась, что ты тогда погиб. Мне не дали тебе помочь. Просто уволокли оттуда, и все. Прости меня…
– Со мной все нормально. Ну практически все… Почему-то не мог до тебя дозвониться, я очень волновался за тебя. Как ты?
– Мне только что удалось выбраться. Когда они ушли, охраны уже никакой не было. Просто сложно было избавиться от веревки, а потом еще добраться до города.
– Что им было нужно?
– Мне очень плохо, Саша… Они что-то сделали со мной. Помнишь наш последний день в Соликамске? Не знаю, как это возможно, ведь мы только поцеловались. Но, кажется, я забеременела. Еще моя бабушка, помню, шутила: целуйся Златочка, сколько хочешь, детей от этого не бывает…
– Ты беременна?
– Нет, уже не беременна… Беременность была очень странной. Я пережила несколько месяцев беременности всего за несколько часов. У нас родился сын. И, представляешь… уже с первых минут он умел говорить. Это так странно, он, словно взрослый, говорил, хоть и устами младенца. А потом он начал расти. Очень быстро расти…
– Невероятно, – сказал я, подумав, что в это мало кто мог бы поверить. Но после того, что я видел, ничто уже не казалось невозможным.
– Он о чем-то договорился с твоей красноволосой знакомой, и они ушли. А меня просто бросили, привязанной к кровати, словно собаку какую…
– Боже мой… Где ты сейчас? У меня тут некоторые сложности, но я сделаю все, чтобы попасть к тебе как можно быстрее.
– Нет, Саша. Не надо… По крайней мере не сейчас…
– Почему не надо?
– Я… хочу какое-то время побыть одна. Возможно, нужно будет помолиться или сделать что-то еще, чтобы разобраться, что происходит… Не знаю… Похоже, я уже ничего не понимаю. Прости, Саша… Просто дай мне немного времени.
В телефоне послышались гудки. Снова набрав номер Златы, я услышал, что абонент вновь стал недоступным.
– Черт, – выругался я, и на второй полке проснулся задремавший Денис.
– Что за жизнь! В реальности рядом Быстров, во сне он же. Наверное, когда сдохну, он и в аду будет портить мою жизнь, – выругался Кабан, неуклюже слезая вниз. – Представляешь, снится мне сейчас сон… Я, значит, тружусь у себя на автостанции. Все надоело: рабочие идиоты, клиентов мало, налоговая и менты проходу не дают. В общем, все, как обычно. Тут, бац, ко мне какой-то коммивояжер подваливает. Предлагает решение всех проблем. Всматриваюсь ему в лицо, оно мне знакомым показалось. Пригляделся, а это ж Саша собственной персоной. Говорю ему: хватит, ты мои проблемы уже нарешал, чуть жизнь за решеткой не закончил. А он отвечает, что, мол, сейчас все по-другому пойдет, весь мир будет у наших ног. Тут я смотрю: он в витрине салона не отражается, и тени у него нет. Меня аж пот прошиб, и я проснулся…
