Должна признаться, служители мэрии действительно постарались организовать чудесный праздник — парк был украшен бумажными фонариками и гирляндами, и здесь имелись накрытые столы, на площади устроена площадка для танцев, проход осуществлялся через саму мэрию, если точнее — через зеркальную галерею. Когда-то в Бриджуотере располагалась стекольная мануфактура, производство давно переехало в столицу, зато в мэрии все еще сохранилась выставка наиболее роскошных местных зеркал. Подойдя к ближайшему полированному зеркалу в тяжелой серебряной оправе, весело подмигнула своему отражению, затем поправила белое в розовый цветочек платье, подкрученные локоны светло-каштановых волос, неприметное колечко на левой руке.
Вечер обещал стать незабываемым.
Вокруг звучали голоса и смех, с площади доносились звуки музыки, повсюду были красивые, очень красивые девушки и женщины — яркие, притягательные, с блестящими глазами, матовой кожей, счастливыми белозубыми улыбками и очарованием юности, что словно обволакивало жительниц Бриджуотера. На их фоне излишне нескромная белая магиня выглядела как увядающая белая роза в лавке, полной сверкающих росой свежесрезанных цветов — короче, никак. Вообще никак. И для мужчин именно госпожа Анарайн стала той, кого вообще никто не замечает. И если поначалу белая, продолжая флиртовать с мэром, который с бокалом шампанского стоял рядом с ней, улыбалась всем и каждому, то после того, как шестой мужчина чуть не наступил на шлейф ее платья, банально не заметив магиню, с трудом держала лицо. К слову, нервы у госпожи Анарайн сдали, когда господин мэр проводил глазами одну из сестер Блошич, которая, как и все сегодня, выглядела неотразимо.
— Господин Вегард! — раздался истеричный вопль на весь парк.
Маленькая, скромная и вся в белом черная ведьма, пряча улыбку, щелкнула пальцами — один из проходящих мимо мужчин, сам не понимая почему, выплеснул содержимое своего бокала… собственно на госпожу Анарайн.
Крик, ругань со стороны белой, которая выражалась иной раз хуже любой черной, и темное пятно от вина, расползающееся по платью магини…
Во всем случившемся мне не понравились только два момента — ловец все же умен, и первое, что он сделал, так это начал оглядывать толпу приглашенных, а второе — как и было задумано, будучи очень воспитанным и ответственным, господин мэр галантно предложил госпоже Анарайн воспользоваться его комнатами, чтобы устранить пятно на платье и привести себя в порядок.
Когда, стоя за деревом, я смотрела вслед уходящей паре, над площадью опять громыхнул гром, но… но главное состояло в том, что градоправитель с праздника ушел, абсолютно и полностью развязав мне руки.
И представление началось!
Легкое движение — и над площадью снова прогрохотал гром.
Удар молнии, зеленая вспышка — и на пороге мэрии возникла… ну да, я и возникла. Шикарная черная ведьма в регламентированном наряде для охоты на белого мага, соответственно — высоченный каблук, длинное черное платье с высоким разрезом и глубоким декольте и необходимая по регламенту боевая раскраска на лице. Я была идеальна — полное соответствие всем черноведьминским стандартам.
И эта самая я обвела пристальным взглядом площадь и…
Мэтр Октарион появился рядом незамедлительно. Великолепный, в сверкающих доспехах, с белым развевающимся плащом, с зачесанными назад волосами, суровым лицом и с зеленой розой. Мне лично стало безумно любопытно, как поступит мамаша Торникай — как договаривались или в соответствии с любовью к импровизации? Если первый вариант — маг отделается небольшим позором, а вот если второй…
К слову, за парочкой следила не одна я — все присутствующие тоже с бо-о-ольшим интересом взирали на белого мага и черную ведьму. И на то, как белый маг склоняется к ручке черной ведьмы, и на то, как скользит губами по ее запястью и…
Звонкий хлесткий звук пощечины перекрыл на миг даже доносящуюся с площади музыку.
Голова белого мага дернулась, все же силища у мамаши Торникай поболее моей будет, но затем, наплевав на присутствие посторонних и вообще разум, белый маг одной рукой обвил талию черной ведьмы и рывком прижал ее к себе, вторая ладонь жестко захватила волосы на затылке, и случившийся поцелуй был скорее проявлением насилия, чем страстности. Я дернулась было вмешаться, но тут раздался гневный окрик:
— Мэтр Октарион! Что здесь происходит?!
И все, как и я, повернулись к лестнице, на ступенях которой стоял мэр.
— Вот, — донеслось от одной из девушек, стоящих неподалеку от меня рядом со своим восторженно взирающим на нее кавалером, — господин мэр у нас благородный и слабых защищает.
