С предохранителей снять, патроны дослать – об этом я и не заикался. Тот, кто побывал в Афгане – по-иному не ходит.
Впереди – бывший кооператив, ныне превращенный в центр подготовки Аль-Каиды. По крайней мере, Юсеф так сказал, когда хотел, чтобы мы его забрали. Спутник подтвердил, что, скорее всего, так оно и есть….
Горы в Боснии и Герцеговине красивее даже Кавказских гор. Это я могу сказать точно.
Поросшие лесом неглубокие овраги сменяются обрывами по сто-двести метров, маленькие лоскуты полей и дороги, многие из которых в таком состоянии, что машина не пройдет, только осел. Здесь еще есть и железная дорога, проходящая через такие места, какие и слов не хватит описать. Здесь даже войны почти не было – не тот рельеф…
Понятно, почему выбрали нас – мы афганцы, привычные. Для нас – это почти что Хост, с его высокогорьем, солнцем, сухими, смолистыми соснами, такими же обрывами и жестокими перестрелками в лесу и между склонами, когда сначала ты стреляешь на десять метров, а через минуту на восемьсот. Столица провинции – одна немощеная улица и ряд домов вокруг нее, да дорогие джипы – Хост всегда зарабатывал, поставляя в Джелалабад и Кабул дрова, а дрова там на вес золота. Так что люди богатые, для них купить тот же «Барретт» на черном рынке в Пешаваре – не проблема. Там отбраковка происходит быстро и жестко. Либо ты учишься выживать и точно стрелять, либо возвращаешься грузом «двести».
Я, с группой из пяти человек и одним пулеметом, залег на дороге, ведущей к кооперативу. Остальные сербские спецназовцы и наши под командованием Моли сжимали кольцо вокруг бывшего кооператива.
– Моль – Кабану, – прошипело в наушнике.
– На приеме.
– Конкретная движуха, не меньше двух десятков духов. Три коробочки, две легковые и самосвал.
– К чему движуха?
– Не пойму. Вроде валить готовятся.
Это плохо…
– Доложи готовность.
– Пять минут.
– Принял. Атака по готовности. Держим тропу.
– Принял.
– Пулемет налево, – прошипел я, – духи готовятся валить. Увидишь транспорт – огонь без команды…
Пулеметчик, здоровяк из пятой бригады спецназа (Марьина Горка) с позывным Бульбаш, начал перебираться налево, до этого он держал правый фланг. Если что, он со своим «НК221» – даст джазу[18]…
И тут я услышал двигатели на дороге. Не один, а два – крупные, как у легкого грузовика. Идут к нам.
Два грузовика – этого нам не хватало. Что, если это боевики или того хуже – миротворцы? И что делать?
– Кабан – Моли.
– На приеме.
– Движение на дороге входящее. Мы отсекаем, услышишь стрельбу – атака. Понял?
– Принял.
– Ни пуха.
– И тебе…
Ну, понеслась.
Я угнездил автомат на брошенный вперед, под цевье рюкзак однолямку и скомандовал:
– К бою…
Машины появились через минуту с небольшим. Два белых внедорожника «Шевроле Тахо». Я не придал значения, что американские – белые, а миротворцы на чем только не ездят…
Первым стрелял я – командир стреляет первым, вперед батьки никто не лезет, это святое. Цель – водитель в головной машине. Тоже с Афгана – первым делом надо валить водителя, стоящую машину расстреливать проще, а она еще и заминирована может быть. Замыкает цепь в таком случае обычно водила, на переднем, под ногами у пассажира бывают аккумуляторы и провода.
Стекло в прицеле моментально покрылось мутными разводами, но машина продолжала идти, даже ускорилась. И я с ужасом понял – хрен вам. Машина бронированная.
– Броня! – крикнул я.
Под огнем головная машина прошла основной сектор обстрела и рванула к лагерю. Вторая остановилась, открылась задняя дверь – и по нам врезали из пулемета. Тут же ответил «Хеклер» Бульбы, заткнув пулеметчика раз и навсегда. Двое с правой стороны машины попытались перегруппироваться по обочине – я видел, как один подорвался на мине – хлопок, дымок, лежащий человек. Второй попытался помочь, но упал под градом пуль из пяти стволов…
