– Как ты можешь это смотреть?
– Мне нравятся ранние серии. Они лучше всего. Когда все еще покрыто тайной.
На экране кучка Веселых Перри готовилась перебраться через реку, в Неваду, и молилась о том, чтобы Бог вошел в сердца ополченцев, «Псов пустыни», которые поджидали их на другом берегу.
– Таких дураков не бывает, – буркнула Люси.
– Ты удивишься, узнав, какие тупые эти Веселые Перри.
Вот так, в одну секунду мальчик исчез. Она прижималась к убийце, который работал на Кэтрин Кейс.
– А ты их знаешь?
– Кого? Веселых Перри?
– Нет, других. «Псов пустыни».
Он скривился.
– Они не так себя называют.
– Ты понимаешь, о чем я. Ты сотрудничал с ними, да?
Анхель остановил воспроизведение и посмотрел на нее.
– Я делаю то, что нужно Кейс. Вот и все.
– Это безжалостные люди.
Он нахмурился, покачал головой.
– Нет. Просто напуганные.
– Они снимают скальпы.
– Иногда они выходят за рамки. Это не их вина. – Пожав плечами, он включил видео.
– Не их вина? Я была на границе, я видела, что они делают! – Люси с трудом сдерживалась. Она закрыла рукой экран, чтобы привлечь внимание Анхеля. – Я видела скальпы.
Он снова поставил на паузу и посмотрел Люси в глаза.
– Слышала про психологический эксперимент, когда один человек заставил людей думать, что они либо заключенные, либо охранники? И тогда все стали вести себя соответственно?
– Конечно. Стенфордский тюремный эксперимент.
Анхель включил «Неустрашимого» и показал на экран, где «Псы пустыни» начали убивать Веселых Перри.
– Это то же самое. Ты даешь людям роль, и они ее играют. Люди… – Он пожал плечами. – Отвези их на границу, прикажи защищать ее от беженцев – они станут пограничниками. Поставь их с другой стороны – они будут молить о пощаде, позволят снимать с себя скальпы и трахать себя в жопу, вот как эти Веселые Перри. Никто из них работу не выбирал, она сама к ним пришла. Кто-то родился в Неваде и играет роль «Псов пустыни». Другие родились в Техасе, поэтому учатся ползать на брюхе и просить милостыню. Веселые Перри молятся и идут через реку, словно овцы, а «Псы пустыни» рвут их на части, словно волки. Поменяй их местами, и ничего не изменится.
– Ты тоже бы не изменился?
– Никто бы не изменился. Живешь в хорошем доме – ты один человек; живешь в трущобах – вступаешь в банду, садишься в тюрьму. Если идешь в Национальную гвардию, то играешь роль солдата.
– А если тебя завербовала Кэтрин Кейс?
– Тогда ты режешь то, что нужно отрезать.
– Значит, сами по себе люди – ничто? Все определяют условия при рождении, и никто не может стать лучше?
– Черт, не знаю. – Анхель рассмеялся. – Я не такой умный.
– Не надо.
– Что не надо?
– Притворяться невеждой.
На секунду он поджал губы. Признак раздражения. Желания бороться с ней. Люси подумала, что сейчас он вспыхнет, сорвется на нее, но он успокоился.
– Ладно. – Анхель пожал плечами. – Может, у людей действительно есть выбор. Однако чаще всего они просто делают то, к чему их подталкивают.
Он кивнул на экран и снова запустил видео.
– Если все реально рушится, то да, конечно, тогда люди какое-то время действуют заодно. Но только если все не очень плохо. Я читал статью про одну страну в Африке – Конго или Уганду, что ли, – и думал, как же хреново люди поступают друг с другом, а потом дошел до места, где солдаты…
Он посмотрел на Люси, затем отвернулся.
