примерно восьмидесяти километров имеется насыщенный электричеством так называемый слой Хевисайда. Вот и представьте себе, что Земля и названный слой образуют как бы сферический конденсатор. А между этими «обкладками» находится проводящий слой воздуха. Слой Хевисайда заряжен положительно, а поверхность Земли отрицательно. Каждую секунду к земному шару сверху через воздух подводится тысяча триста шестьдесят кулонов положительного электричества. На Земле каждую секунду в среднем разыгрывается тысяча восемьсот гроз и сверкают сто молний. Это ежесекундно!
Но в атмосферном электричестве имеются неразгаданные странности. Положительное электричество все время подводится из атмосферы к Земле, а отрицательный заряд Земли остается без изменения. Спрашивается: куда же девается этот электроток?
Странно также, что для всей громадной земной поверхности в пятьсот девять миллионов девятьсот пятьдесят тысяч квадратных метров общий ток не так велик – всего лишь тысяча четыреста ампер. Если бы, скажем, удалось сделать полный разряд между слоем Хевисайда и земным шаром, то он произошел бы в течение пятидесяти шести минут, и тогда земной шар потерял бы свой заряд отрицательного электричества…
Несколько минут мы прошли молча.
– Линейные молнии изучены, – заговорил Леонид снова. – Еще немного усилий, и мы сможем получать искусственный лидер, создавать в атмосфере искусственный канал для молний… Но что дальше?
– Разве вы не видите практических перспектив? – робко спросила я.
– Изучение линейных молний привело уже к большим практическим результатам. В нашей стране лучше и полнее, чем где бы то ни было, организована и осуществляется грозозащита. На высоковольтных сетях у нас в СССР чрезвычайно редки аварии из-за гроз. Молнии почти перестали быть причиной пожара общественных зданий и колхозных построек. Надо идти дальше…
– Вас интересуют шаровые?
– Да. В ранней молодости я зачитывался описаниями тех удивительных фокусов и эффектов, которые может производить шаровая молния. Некоторые из них на первый взгляд казались совершенно невероятными. Но какое я имею право не доверять очевидцам? Люди свидетельствовали, что видели, как шаровые молнии переносили по воздуху людей и животных и оставляли их невредимыми. Шаровые молнии пробуравливали гранитные скалы, звонили в колокола, срывали крыши, осушали бочонки с вином. Забавно? Но шаровые молнии причиняли и большие разрушения.
– А может быть, никаких шаровых молний вообще не существует? – изумляясь своей дерзости, осмелилась спросить я.
– Да, некоторые считают, что объективные научные доказательства существования шаровой молнии отсутствуют. Но я не сомневаюсь… И меня в шаровых молниях интересует прежде всего, что такое они представляют собой. Существуют десятки гипотез и теорий, и все они дают, по-моему, неудовлетворительный ответ.
– Почему?
– Потому что настоящую добротную шаровую молнию никому еще не удавалось получить в лабораторных условиях…
– Как не удавалось? А опыты…
– Хотите напомнить мне, – улыбнулся Леонид, – как некоторые исследователи уже представляли фото искусственных шаровых молний? Да, знаю. Между электродами получались искры. Но, признаться, никаких свойств шаровых молний на этих фото и не усматривал. По-моему, сфотографирована обычная крупная искра, а излучения делали ее похожей на голову легендарной Медузы. Такая лохматая, пушистая искра, знаю, получалась в среднем один раз на шестьсот опытов. В самых удачных случаях диаметр искры не превышал четырех миллиметров. А существовала такая искусственная искра лишь пять седьмых секунды…
Леонид остановился, мечтательно посмотрел вперед, где над одним из домов сняла большая лучистая звезда, и улыбнулся:
– Мне хочется, чтобы из нашего прибора вырвалась шаровая молния величиной с хороший кулак.
– А мне бы хотелось поймать ее и рассмотреть…
Леонид остановил меня, придержав за локоть.
– Вот это и есть самое трудное. И это второе, что меня интересует… – серьезно сказал он, смотря мне прямо в глаза.
– А третий момент?
– Если бы мы поймали шаровую молнию… – прошептал Леонид. – Не знаю пока, что бы мы с ней делали. Думаю над этим, но прихожу к заключению, что поймать ее невозможно.
Как мне хотелось в тот момент рассказать ему об огненных шарах, которые я наблюдала вылетающими из-за рощи. Как мне хотелось рассказать о заземлении стержней! Но ведь за рощей была станция Грохотова, его друга. Грохотов первый должен был рассказать Леониду обо всем, раньше меня. А если Грохотов смолчал, то мне незачем вмешиваться…
И вдруг Леонид заторопился. Он небрежно попрощался и почти побежал на противоположную сторону улицы, словно хотел догнать кого-то.
У меня хорошее зрение. Вдали двигалась знакомая фигура человека с медвежьими ногами. Но лица его я не видела.
