– В своем профессорском кабинете Гричар выслушал меня сначала сухо, потом лицо его прояснилось, и он стал объяснять мне… «Да, закономерность численных приближений, согласно теории возрастания, формулируется следующим образом: простые числа не могут быть приближенно выражены простыми числами. Пусть мы разыскиваем обыкновенную дробь, равную – приближенно – квадратному корню из некоторого простого числа, например…» Впрочем, это вам, доктор, сейчас не важно. Но я отлично помню, как, объясняя мне математические тонкости с глазу на глаз, Гричар оживился. Глаза его заблестели. И он прочитал мне такую удивительную лекцию, что я вернулся из Гричаровского института очарованным. Я стал обожать Гричара. Я сделался его учеником, потом субассистентом. Я стал бывать у него в доме. И тут я познакомился с дочерью Карла Гричара – Илоной. Это была тонкая девушка, еще подросток, с замечательными черными тонкими волосами, которые на солнце казались совершенно синими. Я полюбил ее. Она мне отвечала взаимностью… Но дело не в этом. В доме Гричара жили еще двое. Его брат Эрнст и приживалка Глафа, женщина, вынянчившая Илону после смерти матери. Илона звала фрау Глафу теткой. Глафа была преданна Гричару, как собака.
Я довольно близко наблюдал жизнь этого семейства.
Мне казалось, что оба Гричара угнетены какой-то навязчивой идеей. Они что-то затевали… Грянула война. Потом, помните, 9-е ноября 1918 года, когда на западе рухнули два могущественных престола? Я не был далек от революционного движения.
Солнце коснулось нижним своим краем горизонта и постепенно тонуло в бронзовой туманной полосе. Гэз тихо продолжал:
– Я узнал, что Гричар занят исследованием возможности читать мысли живого человека и передавать их на расстоянии. Гричар посвятил меня в свои опыты. И тут я увидал, каким злым гением для моего профессора был его брат Эрнст. Мысль покорить всех людей, оказывается, ни на минуту, не оставляла Эрнста. Он хотел славы, блеска. Это желание постепенно перешло в жажду власти, в жажду мести человечеству. Эрнст приложил свою злобу, свою настойчивость к научным знаниям Карла и… Вы знаете, доктор Тах, что за этим последовало?
Совсем стемнело. Солнце спряталось. Тонкая розовая зорька умирала на западе.
– Что именно последовало? – спросил Tax, поводя плечами от наступавшего вечернего холода.
– Иностранное правительство, заинтересованное в том, чтобы всякими способами вредить республике Советов, субсидировало опыты и достижения Гричаров. А я?.. Я не был согласен с дьявольским планом Гричаров. Я предпринял некоторые шаги. И за это Карл отнял у меня Илону. Эрнст предал меня за мою связь с революционными товарищами, которым нужны были мои знания по теории и практике взрывчатых веществ. Я бежал сюда, в прекрасную страну Советов, где наука идет на пользу человечества, где светлое будущее кажется осязаемой явью. Эта страна сделалась моей родиной. Здесь я стал большевиком.
А Гричары? В них вспыхнули те задатки, которые достались им от их отца – актера Гуго. Они стали по-своему знамениты. Они оказались гениальными трансформаторами, изобретательнейшими авантюристами, хитрейшими противниками красных республик. Они проведали о вашей работе, доктор, о чтении мыслей. Карл вспомнил свои неудачи, когда у него из-под носа вырывались его открытия. Он переехал сюда, жил в пригородном поселке и мешал вам. Это он проник в ваш рентгеновский кабинет и украл у вас ваши микроамперметры. Он украл документы, которые Аркадий забыл на столе в докторском кабинете больницы. Это он был, старик Егор Картузов, притворявшийся мертвым, чтобы попасть в больницу, вернее в мертвецкую, из которой был ход в этот ваш докторский кабинет и о существовании которого Гричары узнали от графа Щеповского, недавно умершего эмигрантом в Париже. Мишутка работал над утилизацией мировых коротких, так называемых Мелликеновских радиоволн, которые пронизывают все мировое пространство. Это зыбь эфирного Океана Вселенной. Работы Мишутки не ускользнули от Гричара, и он проник в дом товарища Зубова, чтобы украсть дифракционную катушку, которая потом легла в основу гениальнейшего изобретения, составляющего гордость нашего Советского Радиодворца.
Гричары умели читать мысли не хуже вашего, доктор.
Не в обиду будь это вам сказано. Но они пошли дальше. Они стали вести опыты по передаче мыслей на расстоянии. Для этого в рабочем предместье Парижа у Эрнста была оборудована специальная лаборатория. И такая же подземная – в поселке нашего пригорода, на даче Карла Гричара, проникнувшего сюда под видом спеца-математика профессора Толье. Ход в лабораторию шел через зеркальный шкаф, стоявший в даче. Они пользовались воздушной радиопередачей и одновременно производили опыты по проводимости различных слоев земной коры. Они нащупали кремний-силициевый пласт, непрерывным узким пластом проходящий через всю Европу и половину нашего Союза, и использовали его как передатчик энергии, нужной им для
