— Если притормозишь хоть на минуту, засранец ты эдакий!
— Охотно, первый сержант.
Я тяну штурвал на себя и жму на тормоз. Багги останавливается примерно в километре от штольни. Будем поджидать антагов на этом рубеже, если они, разумеется, сочтут нужным остановиться и произвести разведку. Маловероятно. Но с другой стороны, кому охота идти в атаку в пыли и кромешной тьме?
— Будем отбиваться тем, что есть, — говорю я, — ваша задача — задержать антагов как можно дольше, а потом организованно отступить к скале.
Я рассылаю нужные координаты.
— Сколько муравьишек висит у нас на хвосте? — сипит в наушниках голос Джо. — А то даже оглянуться некогда.
Наступила ночь. Тьма вокруг такая, что мы не видим ни черта. Надеюсь, антаги тоже.
— Если навскидку, раз в сто больше, чем вас. Авиация и пехота.
— Выбрать цели для нанесения максимального урона, — хрипит Джо.
— Сэр, они же начнут отстреливаться, — возражает незнакомый голос. — Не знаю, как нам…
Его прерывает женский визг:
— Сдохни, падла, тварь!
— Сейчас мы их поджарим!
Сквозь завесу пыли пробиваются яркие вспышки. Как будто отблески молнии просвечивают через немытое окно. Мне хочется рыдать от восторга: наконец-то настоящая драка! Смертельная схватка — либо ты, либо тебя! Жаль, что я один в багги, и не с кем поделиться радостью. Вот бы Тил могла видеть меня сейчас. Или отец. Или дядя Карл.
Хоть кто-нибудь.
Темнота рассеивается, зарево уже не угасает и становится похожим на диковинный рассвет. Мы палим из всех орудий, и, судя по сиреневым всполохам, у нас есть по меньшей мере один большой болтомет.
Боже, это
Земля под нами ходит ходуном, вибрации передаются багги, сотрясают весь его корпус. Сквозь разреженный воздух и заглушающую звуки пыль пробивается визг. Пронзительный звук становится все тоньше и, наконец, уходит в недоступный для человеческого слуха диапазон. «Чести» палит по мишеням из обоих расщепителей, рубит и крошит и поджаривает врага. Другие звуки, другие орудия. Антаги отстреливаются, но растерянно, несогласованно. Хотя как я могу судить — засел в своем автобусе как слепой крот.
Меня распирает от счастья.
Я запеваю песню, кто-то в коротковолновом диапазоне подхватывает ее, и секунд десять мы горланим в два голоса точно сумасшедшие.
Зарево тускнеет, а потом пыль снова вспыхивает розовым, сиреневым и зеленым. К моему автобусу приближается «дьюс» — четыре пары бренчащих колес, в два раза больше «тонки». Я ору от радости. Первая группа наших машин уже отступает к штольне.
Кто-то колотит по корпусу багги снаружи, я встаю с водительского кресла и иду посмотреть. Я одурел уже до такой степени, что мне все равно, друг это или враг, главное — узнать, неизвестность пугает меня до жути. Незваный гость уже внутри. Я упираюсь ногами в пол и руками в потолок, чтобы не полететь кувырком.
Люк открывается, и ко мне в кабину вваливается космодесантник — это
— Мастер-сержант Венн, вот везуха-то, — говорит подполковник Джо Санчез, откидывая экран шлема.
Я отдаю ему честь.
— Наплюй.
Джо не дал себе труда отряхнуться от пыли, прежде чем зайти, но мне по барабану — в кабине и так полно песка. Джо на пару минут замирает перед лобовым стеклом — наблюдает за нашим отступлением, потом плюхается на ступеньку позади панели управления.
— Мы получили лазерный луч, отправленный от твоего имени. Это правда был ты?
— Да, сэр!
— Чертовы антаги его тоже засекли. Откуда у тебя эта колымага?
Я в двух словах рассказываю ему про Бойцового Петуха и про кучку офицеров в жалкой провисшей палатке.
— Тил, предыдущая хозяйка багги, подобрала нас в пустыне и привезла к скале с дверью, открыла замок и завела нас внутрь, а потом нам нанесла визит капитан Даниэлла Койл, и с ней одиннадцать сестер. Их подвезли двенадцать злобных переселенцев — форов. А потом все куда-то пропали — Койл с