Мы проходим пару сотен метров, и тут выясняется, что Диджей не понимает, где мы.
— Далековато забрались. Я потерял ориентацию, — признается он.
— Заблудился? — спрашивает Бром.
— Да нет, просто потерял ориентацию. Если меня развернут в правильном направлении, я найду дорогу. И потом, всегда можно вернуться по своим следам.
Мы свернули не в тот туннель — лампочки не горят, зарубки на стенах сделаны недавно. Диджей молча идет вперед, потом останавливается и оборачивается к нам.
— Этих коридоров на карте не было. Мы забрели не туда.
— Так пошли обратно, — говорит Акерли.
— Будем ориентироваться по зеленой пыли, — подхватывает Бром.
— Которой нет, — показываю на пол я.
— Вот черт, — возмущается Бром, — это дерьмо повсюду, забивается в нос словно табак, а когда оно нам нужно — сразу исчезает? Что за хрень?
— Как назло, — поддакивает Диджей.
Слабовато объяснение. Мы вплотную обступаем Диджея, словно собираемся выдавить из него разумный ответ. Мы ему, разумеется, не угрожаем — космодесантники никогда не грозят друг другу. Скорее ведем себя как курильщики при никотиновой ломке, прослышавшие, что у Диджея заныкана пачка сигарет.
— Чего напираете, дайте продохнуть, — огрызается Диджей, но в свете умирающих фонариков мы замечаем, что голова у него опущена, а глаза бегают.
Фонарики тускнеют, зато воздух стал свежее, я даже ощущаю легкий ветерок.
— В ста метрах сзади остался боковой туннель, проверим его, — заявляет Диджей, проталкиваясь мимо нас.
— Не помню никакого туннеля, — хмурится Акерли. — А ты, Бром?
Выясняется, что боковой коридор видел один Диджей.
— Только я думал, что нам туда не надо. Ошибочка вышла. Бывает.
Я ничего не имею против капрала Дена Джонсона, честно. Он толковый инженер, всей душой предан космодесанту и порой даже сносно шутит. Но расстаться с жизнью из-за того, что Диджей возомнил, будто у него феноменальная память — это уже чересчур. Акерли и Бром стоически переносят закидоны Диджея — они смирились с худшим, когда убегали от антагов в облаке пыли, и теперь воспринимают все происходящее лишь как прелюдию к неизбежному.
Я шевелю мозгами — почему в коридорах нет пыли? И выемки на стенах совсем свежие… Туннели вырыты недавно?
После того как вода отступила?
Неужели в эту странную игру замешана третья сторона, кто-то, о чьей природе и происхождении мы даже не догадываемся?
И у кого есть камера.
— Чего ржешь? — злится Диджей. — Ни хрена не смешно.
— Не огрызайся. Ищи туннель.
— Есть, сэр. Но что, если его не будет на прежнем месте?
— Ищи.
Через десять шагов Диджей оборачивается и направляет свой фонарик прямо на нас. Указывает вправо (для нас влево) и радостно кричит:
— Нашел!
Диджей с трудом протискивается в узкий коридор, а через миг вылетает оттуда, как пробка, и бешено машет руками. К его шлему и плечам прилипли куски странной полупрозрачной паутины, похожие на эластичные стеклянные полоски или на фунчозу — китайскую лапшу. Диджей остервенело хрюкает, срывает с себя «стеклянные» нити и швыряет их на пол. Мы с Бромом и Акерли осторожно отходим назад. Кто знает, во что вляпался Диджей? Наконец ему удается избавиться от всех клочков, за исключением самых мелких.
— Хватит, не трать энергию. Дай посмотрю, — говорю я.
Диджей застывает, подбородок задран, руки опущены.
— Иглы, да? — пищит он.
— Вряд ли. Не ерзай.
Я осторожно беру одну нить и осматриваю ее с разных сторон. Двадцать сантиметров в длину, два в диаметре, напоминает лапшу из китайского супа, но менее эластичная. Я легонько сгибаю ее, она поддается на миг, а потом распрямляется и затвердевает. Странный материал.
Диджей стоит в куче прозрачных ошметков, но его гермоскаф, кажется, не пострадал.
— Долбаные пауки, — негодует Бром.
