– Ты не думай, я все равно не буду спать с этой… леди. Я все устрою, Лиле, никто не посмеет на тебя глянуть косо, только вернись…
Невидимая ладонь снова растрепала волосы. Что-то легко коснулось лба.
Сакс так и не понял, померещилось или правда прозвучало в травяном шорохе: «Совсем скоро».
Глава 14
Лиля
Лежать было жестко, хоть и тепло: песок за день прогрелся. А Эри зарылся рукой в ее волосы, перебирал, поглаживал – Лиля даже зажмурилась от удовольствия.
И села. Открыла глаза.
Эри?
Он сидел совсем рядом, только смотрел не на нее, а на озеро. И что-то бормотал себе под нос, словно оправдывался, разобрать получилось только: «Брандон» и «Прости, маленькая, не получилось…»
Сон. Ну конечно, это сон, подумала Лиля. Нет здесь Эри.
Незачем тыкаться лицом ему в плечо и звать во весь голос. Все равно не услышит.
– …да Эри же! Ну посмотри ты на меня, я же здесь…
– …только вернись, – договорил он.
Вздохнул. Прикрыл глаза.
Не услышал.
Лиля отодвинулась, сердито утерла глаза рукавом. Погладила его по волосам, таким же длинным и густым, только прическу сменил – две косички на висках, остальные распущены. А сам так и остался семнадцатилетним мальчишкой, таким, каким был в Кроу.
Наверное, на самом деле он другой, взрослый. Матерый медведь, как все тейронцы, это во сне совсем не изменился. Михаил говорил, там пройдет пятнадцать лет. Может, она его и не узнает, когда встретит. А неважно!
– Я вернусь, Эри! Вот увидишь. Я совсем скоро.
Показалось, он услышал: обернулся к ней, замер, прислушиваясь…
И тут Лиля проснулась от того, что ее обняли. Объятие было крепкое, горячее и невозможно правильное. Лиля ткнулась носом в мужское плечо, поймала запах – вишневой смолы, морской соли, пота и сандала – и успокоилась.
– Ты здесь, – пробормотала она.
Уф, как хорошо, что все просто приснилось! Не мог Эри не услышать, он рядом и…
Стоп. Эри здесь нет и быть не может. Это не Тейрон. Эри не пахнет табаком и морем.
Но…
– Спи, моя Капелька, рано еще, – хрипло и сонно сказал Ильяс, погладил по спине и пощекотал висок усами.
Ильяс. Не Эри. Лиля зажмурилась и больно укусила себя за губу. Глупо, конечно, но очень захотелось надавить себе пощечин или головой о стенку побиться. Эри там один, ждет ее, зовет, а она – греется на солнышке, плавает в море и совсем про него забыла?
Попыталась выскользнуть из объятий, но не вышло, Ильяс даже во сне держал крепко.
– Отпусти, – тихо попросила она.
Буркнув что-то невнятно-вопросительное, Ильяс разжал руки. Наверное, интересовался, что это с ней такое. А может, заснул опять, и во сне… Лиля выпуталась из простыни, натянула футболку и ушла к открытому на ночь окну. Села на подоконник и уставилась в густой предрассветный сумрак. Если бы было хоть немного светлее, то увидела бы не только ветви растущей прямо под окном сосны, но и море, а так – только слышала, как оно недовольно ворочается там, в темноте. Вздыхает, ворчит и сердито плещет, как будто кто-то пытается вытеснить его с и так тесной постели, да еще и одеяло отбирает. Эри тоже так ворчал, если, конечно, не вскакивал сразу, будто и не спал, и озирался по сторонам: где враги. Глаза опять защипало, Лиля сердито их вытерла и прислушалась. Ну правда ведь, точь-в-точь Эри! И даже, кажется, потянуло прелыми листьями, рассветным холодком, дымом… а там, за одинокой сосной, увиделся лес – в котором повстанческий лагерь, и Киран с Эри сидят у костра, тихо разговаривают…
Лиля уже хотела их окликнуть, но на плечи легли чьи-то руки:
– Не замерзнешь? – спросил кто-то басом…
И наваждение рассеялось. А ведь лес был таким настоящим! Сделай шаг – и окажешься там, в лагере близ Кроу.
Лиля передернула плечами. Как же Ильяс сейчас некстати! И весь этот отпуск тоже некстати – конечно, Крым дело хорошее, и море, и горы, но… за каким чертом она напросилась в отпуск, когда нужно столько всего сделать?
– Не замерзну, – буркнула она.
Руки Ильяс убрал и сам ушел – на кухню, принялся там греметь дверцами шкафчика и посудой. Обиделся, похоже. Ну зачем? Она же не хотела обидеть, просто… просто ей нужен Эри. Только Эри.
