– Все поняла, – засуетилась Дили и, нежно помахав уходящему мужу, потащила донну к шкафу. – Смотри, тут все теперь твое, и платья, и теплые вещи, я отбирала по твоему вкусу. Давай помогу снять форму, потом сама отнесу в кладовую. Витерн говорит, здесь ты будешь заниматься еще три или четыре дня. А потом в замок отведут отряд магинь вместе с Терной, и тогда ты будешь заниматься там, чтобы каждый день не водить сюда Камерта. Он сильный маг, но сам открывать путь не может, на это способны лишь прирожденные путники, такие, как Барент. И ты тоже теперь можешь, но пока не научишься, ходить одной тебе нельзя… говорят, это очень опасно. Когда ты ушла в прошлый раз, я думала, больше никогда тебя не увижу…
Дильяна коротко всхлипнула и торопливо отвернулась, но сестра поймала ее за руку и, повернув к себе лицом, всмотрелась в знакомые глаза, припухшие от постоянных слез.
– Дили, – категорично, как говорила лишь в очень редких случаях, объявила Лиарена сестре, – я тебя уже простила… хотя, если честно, так и не нашла в произошедшем никакой твоей вины. А еще я попыталась поставить себя на твое место, представила, как год назад мне, а не тебе родители объясняют важность союза с дорантом Тайдира, и отчетливо поняла, что никогда не смогла бы сказать им и слова против. Даже если бы прятала в сердце заветную тайну. Но так уж мы воспитаны, долг перед домом и родителями привыкли почитать выше собственных желаний и прихотей. А ты молодец, сумела повернуть свою судьбу на счастливую колею и теперь должна не проливать ведра слез, а крепко держаться за своего Вита и радоваться жизни. И не волнуйся за Карика, сына мы с тобой обязательно вырастим, и я обещаю сделать все, чтобы он никогда не подумал о тебе плохо. А теперь я иду умываться, а ты, пожалуйста, достань мне платье потемнее, скоро должен прийти Ильтар.
Дили всхлипнула в последний раз, послала сестре признательный взгляд и кинулась к шкафу за платьем. Старший магистр слыл в обители хотя и справедливым, но строгим человеком.
В поместье Лиарену встретили полумрак и тишина. Как она сообразила, оглядевшись, помощники догадались плотно занавесить окна и прикрыть двери.
– Я на дорогу, – сообщил Ильтар, открывая новый путь. – Не забудь, сегодня ты меня еще не видела.
Донна проследила, как тает туман пути, и огорченно вздохнула. Ей всегда нравились романы про храбрых шпионов и веселых разбойников, но, как оказалось, жить самой, постоянно следя за каждым словом, не так-то и просто.
Она небрежно раздернула занавеси на окне, несколько секунд любовалась на раскинувшийся под окнами сад, потом заторопилась. Нужно было предупредить Берта и проверить, как они устроились.
– А вот и матушка пришла, – встретила донну облегченным взглядом Устина, державшая на руках болтавшего ручками малыша. – А мы все для купания приготовили, вас только и ждем.
– Спасибо, – благодарно кивнула Лиарена, забирая воспитанника. После зелья Дзерна силы восстанавливались просто с поразительной скоростью, и теперь донна не опасалась не удержать малыша в руках. – Где купель?
При виде серебряной ванночки, щедро застеленной пеленками, девушка невольно припомнила огромную чашу в обители магов и затаенно усмехнулась. Сейчас уже неважно, случайно или нет, но магам удалось угадать ее сокровенное желание управлять водой. И теперь, когда ей удалось в первый раз, хотя и не совсем удачно, подчинить себе водную струйку, донна уже не отступится. Будет при каждом удобном случае тайком, как привыкла за последний год, пытаться сделать хоть крохотный новый фокус… или заклинание, как говорят маги.
Лиарена бережно уложила Каринда на прогретые, сухие пеленки, не торопясь раздела, поглаживая животик и ножки и ласково рассказывая, какой он красивый и умненький. Берт тем временем поставил рядом с купелью ведра, и Устина, тщательно проверив тепло воды локтем, добавила в нее загодя приготовленный отвар трав.
– Давай, – скомандовала девушка няне, и Устина начала осторожно наливать купель, стараясь лить только на пеленки в сторонке от малыша.
А донна, нежно улыбаясь пускающему пузыри названому сыну, продолжала непрерывно поглаживать его животик и ножки, отвлекая от подступавшей к его спинке воды. Больше всего она сейчас боялась спугнуть Карика. Если он начнет плакать прежде, чем осознает привлекательность теплой душистой водички, им будет в несколько раз труднее повторить этот фокус.
Однако все ее опасения оказались пустыми. То ли тепло воды напоминало Карику ее руки, то ли ребенок заигрался, но он продолжал болтать ручками и гукать, пока не оказался в воде по шейку. Лиарена продолжала его поддерживать и поглаживать, а отставившая ковш Устина намылила мягкую салфеточку и осторожно промыла малыша. И напоследок, осторожно окатив водой, няни завернули Карика в большую нагретую пеленку и переглянулись довольно, как сообщницы, обыгравшие на спор самого заядлого игрока в кости с большого постоялого двора. Держали иногда хозяева таких для приманки гостей и за половину выигрыша.
– Донна! – резко распахнув дверь, ворвался в комнату мальчишка-посыльный. – Там обоз подходит!
– Кто тебя научил, паршивец, – мгновенно сцапал гонца за ухо Берт, – врываться в комнату донны и наследника без стука и позволения?
– Отпусти его, – распорядилась донна, и камердинер с явной неохотой исполнил ее приказание. – Он невиновен. Просто кое-кто из слуг слишком любопытен, и я их вполне понимаю.
Дождалась, когда за посланцем плотно прикроется дверь, и задумчиво добавила:
– Но поощрять их все же не стану. Устина, давай новые кофточки, к нашему малышу папа приехал.
