Продолжают ли летать на крыльях ребята? Я страшно соскучился по потерянному на время чувству полёта, по той невероятной свободе, которая охватывала меня в воздухе. И не менее страшно соскучился по Варе. Когда вернусь (я намеренно избегал употреблять «если»), обязательно поговорю с отцом, чтобы он разрешил взять Варю в жёны. Уверен, он не откажет. А что касается самой девушки, тут никаких сомнений – она с радостью выйдет за меня.
На волне приятных мыслей я расслабился и не заметил, как заснул.
Ночью никто не долбился, не стремился ворваться в бункер, поэтому я спал безмятежно, как ребёнок.
Разбудил всех киборг, у него явно были встроенные внутренние часы. Я зевнул, с удовольствием потянулся на топчане и встал на ноги. Тело затекло, пришлось размять затекшие конечности.
В бункере был автономный источник водоснабжения, мы напились вдоволь и даже слегка всполоснулись, устроив импровизированный душ. Холодный душ бодрил и мог оживить даже покойника.
На завтрак был всё тот же сухпай. Я снова выдал киборгу двойную порцию. Тот благодарно кивнул и, как всегда, методично истребил всё до последней крошки.
Выходить наверх решили на следующие сутки, и потому день прошёл в блаженном ничегонеделании. Я уже забыл, когда в моей жизни было нечто подобное. Мы были тремя трутнями, валялись, лениво переговаривались и спали.
К сожалению, из киборга был плохой собеседник. Выжать из него информацию – всё равно, что совершить подвиг. В лучшем случае он отделывался короткими, мало что значащими фразами. Поняв тщетность усилий, я отстал от него. Маркитант потравил несколько баек, однако скоро его запас историй исчерпался, и мы замолчали до обеда.
Так прошли сутки: мы ели и спали, спали и ели. Нам всем были нужны эти двадцать четыре часа расслабленного покоя. Организмы слишком устали от постоянных шоковых встрясок. Когда каждую секунду находишься на взводе, начинаешь ценить тишину и покой.
Покидать уютное и надёжное убежище не хотелось. За это время я словно сроднился с ним, прикипел, как к дому, но засиживаться было нельзя. Мы прикинули, что поисковая команда кио за сутки могла удалиться на большое расстояние и шанс столкнуться с нею невелик. Каждый верил в это и стремился убедить другого.
Я бросил прощальный взгляд на бункер, а потом решительно зашагал по коридору, освещённому колониями мхов.
На поверхность мы выбрались немного в другом месте, где-то в километре от прошлой точки входа. Это Сержант, осторожничая, слегка изменил маршрут. В любом случае, мы были хоть ненамного, но ближе к Кремлю.
Судьба любит играть с нами, и не все её сюрпризы бывают приятными.
Мы шли по пустырю, покрытому выбоинами и воронками. Чувствовалось, что этому месту серьёзно перепало. За двести лет земля так и не залечила раны, полученные в ходе той страшной войны. И сколько понадобится времени на выздоровление – уму непостижимо!
Пустырь полностью соответствовал своему названию – тут и впрямь было пусто. Разумеется, мы были видны как на ладони, но с другой стороны – никакой враг не подобрался бы к нам незамеченным.
За пустырём начинался земляной вал, скорее всего – рукотворный, выстроенный в ходе обороны. Он был перепахан ракетами и снарядами, видимо, защитники его славно огрызались и враг был вынужден прибегнуть к массированному артобстрелу. Мороз по коже, когда подумаешь, как трудно было сражаться нашим. Но они всё же смогли выстоять, пусть в той войне и не было победителей.
Первым на вал взобрался кио. Не знаю, умеют ли киборги потеть, но он проделал это без малейшего напряга. За ним я, позади маркитант.
И вот тут-то нас ожидала неприятная встреча.
Да, погоня потеряла наш след (спасибо Полям Смерти), от всего отряда кио остался один Девяносто девятый (опять же рискну предположить, что это Поля Смерти хорошо подготовились и встретили тех, кто шёл за нами, как должно, за что им снова наша благодарность с кисточкой!) и полдюжины собачек. Но и этого было достаточно, чтобы мы навсегда остались здесь. Или, подняв руки и сдавшись, исчезли бы как личности в неведомом плавильном тигле Башни Смерти, клепавшей из нормальных людей киборгов. Но дадут ли нам такую возможность?
Две группы стояли друг против друга. Отступать некуда: позади высокий земляной вал, на нём догонят и растерзают поодиночке. Перейти а атаку? Я видел, что представляют собой собачки кио, – эти зверюги способны в одиночку схарчить любого деятеля вроде меня. Сожрут и не подавятся. Уверен, что и Сержант, и маркитант тоже успели взвесить ситуацию и пришли к тому же выводу, что и я: наши шансы исчезающе малы.
Наступила немая пауза, продлившаяся до того момента, когда Девяносто девятый заговорил.
– Даже не буду предлагать тебе сдаться, номер Двенадцатый, – произнёс он. – Собачки порвут всех, включая твоих новых приятелей. Уж больно крепко вы насолили Предводителю. И не надо строить ложных иллюзий. Предводителю не обязательно видеть вас живыми. Достаточно лишь доставить в Башню Мозга образцы ваших тканей.
– Я не номер Двенадцатый, – с кривой усмешкой сказал киборг. – Давно пора бы знать, что я – сержант российской армии.
– Уже давно нет такой армии, – усмехнулся Девяносто девятый.
– Ошибаешься, – парировал Сержант. – Армия существует, пока остался хотя бы один её боец.
