Милый Коль!
Ужасно соскучилась и жду не дождусь твоего возвращения!
И землетрясение — о котором писали во всех газетах — страшно меня взволновало. Поехать в такую опасную провинцию, где трясет раз в несемрель, это лишь ты мог додуматься…
Знаешь, я бы ни за что тебя не отпустила одного, если бы не твоя сводная сестра. Это же ваше семейное дело, а я пока еще не совсем твоя семья — надеюсь, так будет еще совсем недолго.
Ты, наверное, думал, что я забыла — а я все помню прекрасно. Я помню все-все, что только с тобой связано. И про сестру, которую отдали в приют до твоего рождения и которую ты так пылко порывался искать в ту сладкую ночь у камина — я тоже помню… Помнишь, я не отговаривала тебя? Так сильно я тебя люблю, милый мой Коль.
Кстати, ты так и не написал… Ты нашел Хильму?
Возвращайся быстрее.
Целую.
С.1
В сгущающихся сумерках столица кажется огромным спрутом, разбросавшим огненные щупальца ярко освещенных проспектов до самого горизонта.
Двое за столиком кафе на открытой террасе. У мужчины военная выправка; легкий ветерок играет пером на широкополой шляпе. Женщина очень красива. Травяной чай в изящных чашечках давно остыл, но никто к нему так и не притронулся.
— Он пишет, что возвращается. Он возвращается!
— Я знаю. Его миссия закончена.
— Мне очень страшно. Он ведь узнает.
— Разумеется. Сразу по возвращении. С первого взгляда на тебя. Это уже не скрыть под свободными одеждами. Будет лучше, если ты сама все расскажешь.
— Я не знаю, как сказать ему об этом.
— Это будет непросто. Но как еще ты сможешь это объяснить ему, когда он вернется? Никто не поверит в непорочное зачатие, дорогая. Сейчас совсем другие времена. В них нет места чудесам.
— Чувствую себя совершенно ужасно. А ты спокоен, словно не имеешь к этому никакого отношения.
— Привычка. Мы обучены держать себя в руках.
— Привычка?! Это же твой ребенок! Что делать?! Я отправлюсь к Оранжевым сестрам и попрошу их избавить…
— Нет.
— Что значит — нет?
— Я не позволю тебе. Ты верно все сказала. Это мой ребенок.
— Я пропала… Он возненавидит меня, а тебя убьет. Я окажусь на панели, а ты в могиле.
— Нет. Я не допущу этого.
— Убьешь его прежде, чем он доберется до тебя?
— Нет. Он мой друг. Я поступлю иначе.
— И как же, хотелось бы знать? Возьмешь меня в жены? А что скажет твоя милая Грейт?
— Есть другие пути. Какой у тебя срок?
— Семь недель. Или восемь, не знаю. Он едва успел уехать в свой отпуск, когда… Чьма на наши головы!
— Боюсь, зиму вам придется провести в разлуке, милая. Я знаю, как все устроить.
