— Скучала?
— Угу, скучала, еще и дня не прошло, а я все ногти обгрызла.
— Ты будто знала, что я вернусь?
Та пожимает плечами:
— Даже не подозревала.
— Тогда почему приготовила мой любимый?
— Так, захотелось, — улыбается хитро.
….
Дети давно разошлись, только Кевин играет в грязной песочнице. Лепит кривые кексы, загребая песок ведерком.
Кевину стыдно за то, что он больно ударил Линнет.
Но в декабре точно рано, он еще не наигрался.
Сказка… о ком?
В ночь зимнего солнцестояния куда-то таинственно скрылись нырки. Сначала их становилось всё меньше и меньше с каждым днем, а тут — как сквозь воду провалились. Больше не подкрадывались из-за угла, не выныривали из монитора и не оставляли следы мокрых маленьких лап на экране телефона, радостно и неожиданно: — <!
И поэтому, пока остальной мир шумно праздновал свое Рождество, пока улицы боролись с пробками, магазины — с наплывом посетителей, а менеджеры среднего звена — с корпоративами, я применял дедуктивный метод поиска нырков.
Но, несмотря на огромное число выкуренных трубок — с вишневым табаком, высшего сорта! — и вдумчиво поглощенные литры крепкого кофе, моя цепная мысль их так и не нашла.
Самое страшное предположение о том, что нырки могли оказаться замурованными подо льдом, опровергалось теплой погодой в Крыму. Пока прохожие, чавкая по жидкой грязи, выпрашивали у природы хоть немножечко мороза и снега, я облегченно потирал руки: ледяной плен нырочьему народу не грозил. Но что же тогда могло заставить их пропасть?..
Логическое мышление забуксовало, и пришлось искать правду в ногах. Хлопнув створкой, я вышел в окно днем тридцать первого, трижды обернув шею пушистым полосатым шарфом. Благодаря ему дворовые коты всегда принимали меня за своего и смело делились последними новостями.
— Мне нужны… кто? — спросил я.
— Нырки? — вскинул одну бровь самый серьезный рыжий кот. — Не встр-р-речались нам.
И я направился, куда глаза глядят.
На улицах сердито перекрикивались машины и нервно перемигивались витрины. Народ, вооружившись пестрыми пакетами и последними елочными трофеями наперевес, оккупировал тротуары и штурмовал транспорт. В такой сосредоточенной спешащей толпе чувствуешь себя особенно одиноким.
— Так не хватает… кого? — задал я вопрос в шумную пустоту.
— Нырков? — переспросила она.
Тогда, зайдя в магазин игрушек, я купил маленькие вязаные башмачки. Потому что отсутствие отсутствием, а подарки к празднику никто не отменял. И ничто не помешает им найти под елкой свой подарок — теплую обувку для холодных лап.
Все башмачки примерно-нырочьего размера я сгреб на кассу разноцветной кучей. Продавцы поглядывали с удивлением и даже спросили:
— Подарок покупаете кому?
— Ныркам, — улыбнулся я. И больше вопросов не последовало.
Прямиком из магазина я полез по пожарной лестнице на крышу здания. Там было вполне живописно. Сиренево-оранжевое надгородское зарево отражалось в мокром рубероиде лужицами небесного света, а на деревьях антенн прехихикивались воробьи. Правда, в рукава и под капюшон задувал ветер, но, слава расписанию, оленя ждать пришлось совсем не долго.
— В качестве адресата вписать кого? — спросил посыльный, загружая в свои сани увесистый подарочный сверток.
— Ныр-ков, — четко проговорил я по слогам, чтобы он запомнил.
Олень кивнул, и, взбив крышовые лужи в алмазную морось, ускакал дальше по подарочному маршруту.
А я пошел вниз. Спускаясь, заглядывал во все темные лестничные углы. Идя по улице, изучал темные подворотни и закоулки. Читал расплывшиеся
