Шесть. Из-за деревьев на поляну выйдут олени. Можно погладить только одного. Если погладишь белого с черными глазами, он подхватит тебя на спину и прокатит по небу. Если черного с белыми глазами — он стукнет копытом и откроет тебе дорогу в подземное царство.
Семь. Посмотри вверх. Там, в небе, играют большой медведь с маленьким, по звездному пути скачут гончие псы, а прекрасная Вероника расчесывает волосы. Днем их не увидишь, днем они прячутся, а сейчас можно выпросить у них звезду в подарок.
Восемь. В волшебном лесу ты можешь делать, что угодно. Взлетай, маши руками, как крыльями. Ныряй в лужи из лунного света. Бегай наперегонки с ветром. Катайся на совах и собирай стеклянные желуди.
Девять. Если неожиданно обернуться через левое плечо, ты заметишь, как ночь играет с клубком снов. Катает его лапой, фыркает, сплетает и расплетает нитку, чихает от лунных брызг, попавших в нос. Говорят, что как только ей удастся распутать клубок, все люди на Земле перестанут спать совсем.
Десять. Ночь подойдет, обхватит тебя лапками и унесет обратно в кровать. Примнет подушку поудобнее и убежит в соседнюю комнату. За диван. В нору, до следующего вечера.
Правда, некоторые взрослые не верят в живую ночь. Но ты-то знай! Если утром лечь на живот и заглянуть в самое темное место под диваном, можно заметить следы её маленьких лап.
Сказка про альпинистов
Альпинист Семен Иваныч Крузенштерн крякнул, размахнулся и жахнул ледорубом. Во все стороны веером полетели осколки льда, один из которых вонзился прозрачной острой молнией прямо в глаз Семену. «***!» — завопил тот и схватился варежкой за свое суровое лицо. По стене ледника зазмеились трещины. Глаз саднил нестерпимо, а в горле у альпиниста противно першило от снежной пыли. «Ля-ля-ля…» — издевательски перекрикивалось на соседних перевалах эхо.
Крузенштерн досадливо крякнул во второй раз и врезал кулаком по льду. Ледник отозвался удивленным вздохом, трещины побежали наперегонки, по скорости обгоняя олимпийских бегунов, а ледоруб угрожающе зашатался. Сверху прилетел кусок смерзшегося жесткого снега и саданул обидчика по голове. «Шлем — всему голова!» — пробормотал тот, с неистовой грацией полярного медведя оглядываясь по сторонам в поисках пути к отступлению. Шестое чувство где-то в районе низа спины твердило: «Щас тут станет жарко, рви когти, Сеня!»
Из ледяной стены величественно выломалась глыба льда и заскользила вниз по склону, увлекая так и не успевшего отступить Семена за собой. С завидной скоростью от границы ледника до плоского плато пронеслись они с грохотом, звяканьем, кряканьем и разными словами. Эхо стыдливо краснело лучами закатного солнца на перевалах и повторяло выборочно.
Из палатки на краю плато вышел Иван Семеныч Пароходов, тоже альпинист.
— Ну что? — спросил он ошалевшего Семена, пытающегося подняться на ноги из каменно-ледяной окрошки и нащупать в ней свой ледоруб. — Принес кубик чистого льда, чтоб чайку сготовить?
— А то! — Крузенштерн представил, как проклятый лед превращается в прекрасный кипяток, и на его квадратном суровом лице расцвела нежная улыбка.
Сказка про тех, кто сделал магию материальной
Почему-то мне всегда интересно узнавать, кому посвящена книга. Иногда это одно имя, иногда несколько, иногда целый ряд персон. И мне казалось, как здорово было бы перелистнуть страницу и найти в списке себя. Прикидывала так и эдак — интересно, что чувствует себя человек, который попадает таким образом в текст? Действует ли на него книжная магия? Ужасно любопытно было…, а в итоге получилось все шиворот-навыворот. Меня в собственной книге нет на странице посвящений, но зато есть все вы, без кого «Не/много магии» не случилось бы.
Некоторые целенаправленно просили для себя немного «магии текста» в виде личной благодарности, другие — нет, но я подумала, что невозможно не упомянуть всех, кто так или иначе приложил руку к созданию этого сборника. Некоторых из вас мы дружим (с 2001 года, подумать только, с 2001 года, Карл! ну, или не настолько долго), с некоторыми мы знакомы только по интернету, а третьих я вообще не представляю — только знаю, как пишутся ваши имена или ники. Потом я еще подпишу бумажные книги, а со многими мы встретимся лично (и наконец познакомимся!), но у меня уже готовы для вас слова. Которые невозможно не сказать.
