фишек.
– Пас! – проговорил Уэс с досадой, бросая свои карты. – Ты опять меня обвела вокруг пальца!
– В медцентре нас этому учили в первую очередь. Мы играли в карты. Так оценивают способности. Видно, можешь ли ты предсказывать события, читать мысли и тому подобное, – ответила Нат, тасуя колоду и снова начиная ее сдавать.
– Ну и ну! – заявил Уэс, кривовато улыбаясь. – Нечестно!
Она посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Вовсе нет. Я ни на что такое неспособна. У меня это просто хорошо получается, – добавила Нат с легким раздражением.
Неужели ему настолько трудно в это поверить?
Уэс хмыкнул и посмотрел свои карты.
– Пас! – воскликнул он.
Нат засмеялась.
Уэс пододвинул к ней выигрыш – горсточку семечек, но Нат поняла, что он отдал бы ей их в любом случае. Даже если бы она проиграла.
– Значит, мухлеж в карты является частью обучения? – уточнил Уэс.
– От покера мы переходим к числовым головоломкам, к моделям… Как та, что была на заслоне. – Нат взяла из колоды карту. – Кстати, ты мне до сих пор не рассказал, как стал наемником и почему ушел из армии. Помню, ты говорил, что решил не делать военную карьеру, но разве не проще было бы служить? Ну, ты понимаешь, где мы в итоге очутились.
– Если честно, то жизнь наемника честнее, чем жизнь военного, – задумчиво ответил Уэс.
– Почему? – удивилась она, откладывая пару карт на пол.
– Ты не была в армии и не представляешь себе, чего только нам не приказывали делать в Нижней Пангее, Новом Родосе, Олимпии. Именно так от солдат добиваются верности. Нас делали сообщниками преступлений. Стоит тебе хоть однажды поддаться, и в следующий раз ты сразу же соглашаешься на все: ведь ты уже переступил черту.
Уэс сбросил карты и взял новые.
Чуть помолчав, она тихо спросила:
– Так было в Техасе?
Он помрачнел.
– Да, – подтвердил он, не глядя на нее. – Мятежники не желали сдаваться. Мы загнали их в угол, но они белый флаг не выкидывали. Город опустел: никто не знал, где техасцы прячут гражданских. Я узнал об этом случайно. Меня захватили, утащили и пытали. Именно оттуда у меня шрам. У Иво – тоже. Но мы не сломались. Нас посчитали мертвыми. Нам удалось сбежать, и мы умудрились поймать одного из них. Он оказался меченым…
Уэс потряс гоовой.
– Если тебе тяжело, можешь не продолжать.
– Я действительно не хотел в этом участвовать… но и остановить его не мог. Иво, он…
Вид у Уэса был страдальческий.
– Он его пытал.
– Угу, – Уэс закрыл глаза. – У него на щеке была метка, клеймо… как змея. Иво решил, что может…
– Причинять ему боль, дотрагиваясь до нее, – договорила Нат.
– Да.
Воцарилась тишина.
– Он на нее надавливал, и она светилась… а тот парень орал… – произнес Уэс наконец. – И потом мальчишка сломался. Техасцы прятали своих людей в нескольких милях от города. Они укрылись в снегах. Их отвели на заброшенный стадион. Я думал, мы их окружили – ну, понимаешь, как при осаде. А нам пришел приказ. Все разбомбить. Убить их детей, жен – всех. Заставить их сломаться и сдаться.
– Твоей вины тут нет. Это же не ты сделал. Ты его не пытал, и ты не отдавал приказ.
– Но я его не остановил. Их кровь на моих руках, и мне их никогда не отмыть, – он судорожно вздохнул. – Поэтому я ушел из армии… Не захотел больше участвовать в беспределе…
– Уэс… ты неплохой человек, – вымолвила Нат, откладывая карты и забыв об игре.
Уэс тоже отшвырнул свои карты и понурился.
– Мы воевали, но все равно это было неправильно. Мы были ничем не лучше работорговцев. Может, даже хуже.
Глава 40
На следующее утро работорговцы стали выяснять, почему пленники измождены не столь сильно, как раньше. Наемники тщательно обыскали все клетки и заставили раздеться всех заключенных, но ничего не обнаружили. Никаких припасов в камерах не оказалось. Было съедено все – вплоть до
