– Ну и стой так. Мне-то что.
– О демоны, ладно, скажу, только быстрее!
У меня уже в глазах рябило, и все вокруг качалось.
– Говори сейчас! – спокойно, но требовательно произнес Даймонд.
Ах так? Ладно же! Сказала бы правду, а теперь – обойдешься!
– Мне хотелось есть, потому что я пропустила обед, а ужин слишком скудный. Я пошла во двор за тутовником. Сначала рвала так, потом полезла на дерево – мне показалось, что наверху он крупнее. Полезла, ну и не удержалась, брякнулась на спину. Думаешь, очень приятно в таком признаваться? Если хочешь, могу это дерево тебе завтра показать, оно с белыми ягодами.
Я сочиняла так вдохновенно, как никогда в жизни. Главное – как минимум, половина здесь была правдой.
Бабочки моментально исчезли.
Я распахнула шкаф – саквояж был на месте, и его точно не открывали.
– Бедная голодная девочка, – с нежностью в голосе произнес Даймонд. – Я видел тебя возле этого дерева. Потом Ральф увел меня в подвал, и как ты лезла на него, я уже не застал.
«Повезло», – подумала я.
Мы вместе закрыли двери шкафа, и Даймонд снова обнял меня, на этот раз очень бережно.
– Я бы уже не выпустил тебя, – сказал он вполголоса. – Но у тебя на спине такие жуткие раны, что я не могу это так оставить.
– Может, кто-нибудь умеет заживлять? – предположила я.
– Умеет, – кивнул Даймонд. – Ральф. Он у нас ходячий медпункт и неотложка. Но мне не хочется его сюда звать.
Даймонд вновь отпустил меня и нахмурился.
– Хотя есть другой вариант. Он тоже не супер, но это меньшее из зол. Подожди, я сейчас.
Он кинулся к балкону и пропал.
Я бросилась за ним, но, услышав совсем рядом стук, замерла у выхода.
– Вечер добрый! – говорил Даймонд совсем рядом – видимо, он стучался в соседний номер. – Прости, пожалуйста. Но мне очень нужно…
Дальше я не слышала.
Я отошла от балкона. В ушах у меня сильно стучало. Пульс танцевал канкан. Я машинально направилась к раковине и открыла воду, чтобы умыть разгоряченное лицо.
Он пошел к Этель! Зачем?
Пока я мучилась догадками, Даймонд успел вернуться с какой-то банкой.
– Это самопальная мазь, – с порога пояснил он. – Этель у нас занимается. И знаешь – неплохо помогает. Ложись. Сейчас обработаем твои боевые ранения.
– Ты сказал ей, что это для меня? – мой голос слегка дрогнул.
– Я просто сказал, что не для меня. Не волнуйся об этом. Ложись.
Вздохнув, я улеглась на кровать, подняв футболку.
– Сними ты ее совсем, – попросил Даймонд.
Я так и сделала. Все-таки не очень приятно ходить с кровоподтеками и царапинами, а вдруг эта неведомая мазь поможет.
Первое прикосновение мази к моему телу показалось до того холодным, что я вздрогнула.
– Потерпи, – прошептал Даймонд. – Сначала всегда так, зато она снимает боль.
– Из чего хоть Этель ее делает? – запоздало поинтересовалась я.
– Она не говорит.
Час от часу не легче! Может, это жабы, пауки и мышиный помет? Впрочем, не в моем положении привередничать.
Даймонд нанес по капле на каждую из моих ран и принялся осторожно размазывать тонким слоем. Холод действительно быстро ушел, а боль притупилась. У меня так иногда бывает: я осознаю, насколько боль была сильной, только когда она проходит. Даймонд продолжал аккуратно втирать мазь, даже в те участки, где почти не болело. Теперь он делал это двумя руками. На мой взгляд, не стоило слишком уж корпеть над моим телом – мелкие синяки зажили бы и сами. Я собиралась сказать Даймонду об этом, когда его пальцы сместились к моему позвоночнику. Он осторожно провел две длинные дорожки по бокам – вниз и вверх. И я уже ничего не смогла сказать: перехватило дыхание. Словно осмелев, его руки принялись гулять у меня по спине, едва прикасаясь к коже. Недавних ран я совершенно не ощущала, зато испытывала такое чувство, как будто электризуюсь. Вдоволь нарезвившись, он перешел на плечи, слегка разминая их и поглаживая. Электричество куда-то пропало. Стало так хорошо и спокойно, что не хотелось шевелиться.
Внезапно Даймонд поцеловал меня сзади в шею – я вздрогнула. Прежнего расслабленного состояния как не бывало. Наверное, стоило сказать, чтобы он перестал, что уже хватит… Но тут он выключил свет.
