– Хорошо, что пшеницу посадили, – заметила я с набитым ртом.
– И плохо, что не посадили чай, – заметил Ральф.
Мы с Этель с досадой взглянули друг на друга: про чай никто из нас даже не вспомнил.
Но зато мы пили сок тропических фруктов, что на выпускном вечере куда как интереснее.
– А алкоголь креадорам не положен? – осторожно поинтересовался положительный Джон.
– А это опять же вопрос к вашим коллегам, – отмахнулся Ральф.
И все грозно посмотрели на нас с Этель.
Ну кто ж знал, что надо было еще и производство строить!
Даймонд сидел со мной рядом и все шептал, что чуть погодя, когда все будут отмечать Самхайн плясками у костра, обязательно затащит меня в дальнюю хижину. Для этого ему индийский ром вовсе не нужен.
Но вышло иначе.
Сначала Ральф выгнал всех нас на улицу, поэтому танцевать у костра пришлось. Профессора были тут же, каждый из них играл на каком-то национальном инструменте, создавая подобие музыки. В общем, было даже весело.
А потом с помощью профессора Реванто Ральф расположил костры в две линии, образовав между ними коридор. По нему должны были пройти все по очереди, как положено на Самхайн.
Мы выстроились цепочкой, костры запылали ярче. Индийские инструменты смолкли. Воцарилась тишина. И в наступившем безмолвии Ральф произнес:
– Коллеги, прежде чем вы пройдете между костров, у нас с вами остается последнее дело. Помните, я говорил о жребии, который определит контролера?
Я затаила дыхание. Думаю, то же сделали все.
– Сегодня один из вас его вытянул.
Как? Когда?!
Поднялся гвалт. Нашему возмущению не было предела.
– Кто этот счастливчик? – кричал Рихард, единственный, кто радовался. Видимо, это не он? Он же не хотел.
– Почему нам ничего не сказали? – крикнула я.
Даймонд поддержал меня. Этель с Джоном тоже возмущались.
И тут все разом замолкли и воззрились на Ральфа.
– Вы думаете – это я, коллеги? Нет. Вы ошибаетесь. У куратора немного другая стезя. Это один из вас. Тот, кто сегодня на экзамене вытянул билет. Пусть контролер выйдет вперед.
Я с нетерпением ждала – но никто не двинулся с места. Ага, боится, совесть заела? Да кто же это?
И тут я вспомнила! Единственный, чьего задания я не слышала – да и никто не слышал, – это Джон! Так вот кому повезло! Чего ж он так возмущается?
– Мне кажется, Ральф, креадоры вас не поняли, – мягко сказал профессор Соулс.
Ральф шумно вздохнул.
– Я думал, мы с вами научились понимать друг друга с полуслова, коллеги. Но раз нет… Пусть выйдет вперед тот, кому сегодня пришлось дважды тянуть билет!
Джон, стоящий с самого края, резко обернулся… и уставился на меня!
И тут до меня стало доходить.
Я отпустила руку Даймонда, которую до сих пор сжимала.
И сделала шаг вперед.
– Мне достался вопрос из арсенала контролера, – сказала я, ни на кого не глядя.
– Бренна! – ахнула Этель.
– Как ты могла! – кривляясь, завопил Рихард – видимо, считал, что разряжает обстановку.
– Почему ты молчала? – резко спросил Даймонд.
– Подождите, ребята, – вдруг раздался голос Джона. – Я же был там – я последний в списке. Бренна тянула билет при мне. Она и сама не поняла, что это жребий, да и я не понял. Правда же, Бренна?
– Совершенно верно, коллеги! – выступил вперед профессор Винтер. – Вытянувший жребий не должен был знать о том, что вытянул. Бренна думала, что ей просто достался неправильный билет: с вопросом о работе контролера, который ей разрешили перевыбрать. Это было сделано для того, чтобы не отвлекать вас от основного экзаменационного задания.
