закрыта, жалюзи опущены, из-за них пробивался свет. У двери в следующую комнату меня ждало то же самое, только из глубины доносились приглушенные мужские голоса и смех. Мне показалось, я узнала их: трепались двое, Джон и этот, как его, Рихард. Наверное, они дружат. Хотя с кем тут еще дружить, народу – раз-два и обчелся.
На цыпочках, чтобы не сочли, что я подслушиваю, прогуливаясь мимо чужих комнат, я повернула обратно – и вовремя. Как раз подходила к своей двери, когда из соседнего справа номера на балкон вышла «вампирша» Этель. Вот как, значит, мы с ней соседки. Мантии на ней уже не было, Этель была в длинном зеленом платье с открытой спиной, словно собралась в гости. Или сама ждала гостей. Постояла с полминуты, потом заметила меня, кивнула и скрылась в комнате. Закрываться не стала, просто опустила жалюзи. Ну и правильно, я считаю – душно же. И почему все предпочитают закупориваться? Неужели совсем не доверяют друг другу?
Уже почти стемнело, а никаких фонарей или хотя бы факелов поблизости не наблюдалось. Тщетно попытавшись рассмотреть открывающийся с балкона вид и ничего, кроме силуэтов гор вдалеке, не различив, я решила вернуться к себе.
Первым делом я все-таки закрылась и потянула за шнурок, опускающий жалюзи.
Кто знает, как меня здесь восприняли. Вдруг считают врагом или конкурентом? Пока не выясню это, лишний риск ни к чему.
Я умылась и переоделась. Мантию мне пока не выдали, ограничимся футболкой, шортами и мокасинами. Я гостей не жду, и вечерние платья мне ни к чему. Хотя и есть одно, красное, но оно скорее коктейльное. Я привыкла, что вся моя жизнь проходит в походных условиях, в разъездах. Поэтому предпочитаю универсальную неброскую одежду. В этот раз, правда, мне пришлось прятаться и маскироваться – ну так отыскали и там. А своим маскарадом Ральф продемонстрировал, что возможности у креадоров почти безграничны – что эпохи, что расстояния для них не проблема. Значит, если я вдруг, каким- то чудом, отсюда сбегу – меня отыщут где угодно. Надеюсь, сбегать не придется.
Я уселась за стол и откинула салфетку. На тарелке лежал восхитительно пахнущий кусок тушеного мяса с овощами и ломоть черного хлеба. В керамической кружке я обнаружила черный чай – интересно, как он до сих пор не остыл? В качестве десерта прилагалась горсть незнакомых мне ягод, на вид напоминающих ежевику, но только продолговатых. Я осторожно попробовала – ведь не отравить же меня здесь хотят? Вкус был приятным, ни на что не похожий. Внезапно после ягод ощутив зверский аппетит, я набросилась на еду и в один присест умяла все, что было на тарелке, запивая чаем. После ужина мир показался гораздо добрее. Я вымыла посуду – кто знает, как тут принято, никто не дал мне никаких инструкций – и оставила ее на столе. Потом принялась разбирать саквояж и развешивать одежду в шкафу. Если подумать, человеку много и не нужно: место, где спать, стол, чтобы есть или работать, и ящик для хранения вещей – все верно.
Хотя нет, не все. Разобравшись с гардеробом, я почувствовала, что хочу в туалет. Значит, придется все-таки выходить из номера.
Накинув любимую шаль, я выглянула в коридор. Никого. Все тот же синеватый свет факелов в каменном мешке. Заперев дверь, я двинулась в противоположную от лестницы сторону. Мои шаги гулко звучали в тишине. В конце коридора меня ожидало то, что нужно: туалет, душевая, а еще бельевая комната. Я заглянула в нее: стеллажи, на которых в ряд разместились подушки, свернутые одеяла, скатанные в рулон матрасы, стопки простыней и наволочек… Словно в больнице, где мне однажды пришлось побывать.
Душ и туалет тоже не отличались от больничных. Спасибо, что хоть не дырка в полу и закрывается на щеколду.
Когда я возвращалась обратно, мне показалось, что свет факелов стал чуть более тусклым. А может, это зависит от времени? Их приглушают на ночь или что-то в этом роде? Тем не менее я успела увидеть, как в открывшуюся дверь одной из комнат быстро проскользнул человек, и даже узнала его. Это был мой вечерний гость. Судя по всему, он пришел не к себе – его явно впустили. Собрался перед сном перекинуться парой фраз с друзьями?
Но подходя ближе, я уже поняла, чей это номер. Он был рядом с моим.
Здесь жила Этель.
Я остановилась как вкопанная перед дверью комнаты двести пять и пару минут молча взирала на запертый замок. Наконец, опомнившись и даже ужаснувшись (что я здесь делаю?!), я поспешила укрыться в своей келье. Вбежав, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Сердце бешено колотилось. Из глаз брызнули слезы.
Обалдев от собственной реакции и неимоверно злясь на себя, я попыталась здраво мыслить. Что это за новости? Что за глупости? Я совсем не знаю его. Этого мальчишку я увидела сегодня в первый раз и перебросилась несколькими фразами. Он даже не назвал своего имени! Да какое мне дело, с кем он проводит…
Но думать дальше совершенно не хотелось.
Кое-как успокоившись, смахнув с лица слезы и убедив себя, что больше о нем не думаю, я оторвала спину от двери… И тут раздался стук.
Не помня себя и бог знает на что надеясь, я моментально открыла замок.
Чуда не произошло.
На пороге стояла девушка-одуванчик. Сара, кажется. Она улыбалась. Одета Сара была все еще в мантию – видимо, к ней гости не торопились.
– Привет. Я подумала, может, тебе тут с непривычки не по себе? Я, когда приехала, вообще всю первую ночь проревела.
– Серьезно? – я попыталась улыбнуться. – Входи!
Я посторонилась, пропуская Сару.
