– Да, есть немного, – нехотя согласилась Сара. – Но тому, кто ему нравится, ничего не грозит. Так что можешь не беспокоиться.
– А тому, кто не нравится?
– А тому, кто не нравится, он житья не дает. Может всячески вредить.
– Спасибо, приму к сведению.
Я распустила косу, волосы рассыпались по плечам и спине. Я принялась расчесывать их.
– Ух ты! – с завистью в голосе воскликнула Сара. – Да ты красотка! Всегда хотела длинные волосы, а у меня видишь – шапка!
Она принужденно рассмеялась, сминая свои волосы руками с двух сторон.
– Зато какая редкость! – возразила я. – Я, например, ни разу таких не видела.
– Это да, – тут же просияла Сара. – Знаешь, а ты милая.
«А ты – предсказуемая», – подумала я, постаравшись улыбнуться как можно более дружелюбно.
– Ты расскажи о себе-то, – Сара присела на краешек кровати. – Что ты умеешь? Как тебя Ральф нашел?
Да если бы я знала, как он меня нашел! Вычислил как-то. А может, наводил справки. Для мага это несложно. В двух словах я описала Саре свою нехитрую жизнь.
– Вот это да! – протянула она, округлив глаза. – Так ты уже сама зарабатываешь! Зачем тогда тебе этот диплом?
– Ральф предложил мне сюда приехать. Я согласилась. Пусть будет, почему нет.
Отложив расческу, я быстро плела косу.
– Вообще, правильно, – кивнула Сара. – Предлагают – бери. Я ведь тоже сюда не сразу попала: я олимпиаду выиграла. А до этого училась в обычной магической школе.
– Молодец! – покачала головой я. – А я даже и не знала про магические школы… А учителя тут строгие?
– Кому как, – пожала плечами Сара. – Мне нормально. Только Ральф, бывает, зверствует. Но он меньше других учитель, потому что еще молодой. И у него другие дела. Ну, ты увидишь. А сейчас сыграй, а? А то скоро отбой.
Закрепив косу резинкой, я подошла к стоящему возле кровати скрипичному футляру, подняла его и положила на стол. Затем раскрыла. Каждый раз, как я прикасаюсь к скрипке, я чувствую себя счастливее, наверное. Вот и сейчас, взяв ее в руки вместе со смычком, я мгновенно забыла все сегодняшние сомнения и страхи. Прижав подбородком шелковую подушечку, закрыла глаза, взмахнула…
А дальше меня уже не было. И Сары не было, и комнаты. Вообще ничего не существовало вокруг – только моя музыка. Только ветер. И запах цветущего миндаля. Не знаю, почему именно он.
Когда я играю, я не чувствую времени. Оно может тянуться долго, а может пронестись быстро – я не замечу разницы. И еще мне кажется, пока мои звуки со мной – я неуязвима. Никто не сможет причинить мне вред.
Наконец я перестала играть, открыла глаза, опустила скрипку и вернулась в реальность. Сара сидела передо мной на стуле, открыв рот.
– Ты потрясная! – пролепетала она. – Что это? Чье это? Я никогда не слышала такой музыки.
– В смысле – «чье»? Мое, конечно, – не поняла я, укладывая скрипку и смычок обратно в футляр.
– Ты что… и сочиняешь сама?
Я закрыла футляр и нахмурилась. О чем это она толкует?
– Конечно, сама. А кто же? Когда ты говоришь, разве кто-то придумывает за тебя слова?
Сара странно посмотрела на меня.
– Ты, конечно, маг. Ты с детства жила в уединении, а потом общалась только с заказчиками, чтобы не растерять магический дар, это естественно. Но не хочешь же ты сказать, что никогда не слышала другой музыки?
– Почему? Естественно, слышала. Мой первый учитель – его приглашала тетка. Он сочинял изумительные этюды. И ноктюрны. А лучше всего ему удавались скерцо… И капризы.
– Уж не знаю, кто был твоим учителем, – покачала головой Сара. – Возможно, сам Паганини. Тогда все понятно.
– Он не называл своего имени, а я обращалась к нему просто «учитель».
– Допустим, – Сара кивнула. – А еще кто-нибудь?
– Еще? Мой парень. Он и подарил мне эту скрипку, – тихо сказала я. – Он сочинял такие восхитительные…
– А где он сейчас? – перебила Сара.
– Не знаю. Мы расстались. Ему надоело все время ждать, когда я вернусь из очередного путешествия. С очередного заказа. Он не был магом и не понимал, что я… не могу жить по-другому.
Мы помолчали.
– Грустно, – наконец сказала Сара. – Но ты не жалей. Магу нужен маг, иначе…
Она развела руками.
