Я открыл глаза. Из запястья по-прежнему росли две дополнительные бледно-голубые почти прозрачные уродливые конечности.
Я сложил «пальцы» вместе, щепотью и захватил ближайший зеленый канал, что тянулся во мху, между стеблями кустарника. Получилось! Зеленая субстанция по консистенции напоминала мягкий и податливый гель… А теперь… Я попытался вытянуть его в трубочку двумя «руками». Получилось. Теперь свернем трубочку в кольцо… Как только я замкнул два конца, образовался канал, стенки геля будто бы затвердели, а внутри стала циркулировать жидкость. Чудеса…
Пока я изучал свои новые конечности и окружающий мир, Ира ушла в себя, свернувшись на одеяле в позе эмбриона. Кроссовки она не одевала, поэтому я по-прежнему видел раненую ногу и вязкие желтые капли, просачивающиеся изредка сквозь пластырь. Придвинувшись к ней, я вытянул вперед свои новые «руки» и несколькими осторожными движениями «пальцев» попытался соединить порванные каналы. Как я ни старался избегать желтой субстанции, мне это не удалось – все равно коснулся. Однако на этот раз вкус «гноя» не вызвал таких ярких ощущений, как некоторое время назад. Да, неприятно, но вполне терпимо. Соединить потоки долго не получалось: «пальцы» были толстыми и неуклюжими. Я весь вспотел от напряжения и уже хотел было бросить эти эксперименты, но тут мне наконец удалось удачно зацепить канал коготком и совместить оборванные концы. Трубочки мгновенно срослись. Ирка на мои действия никак не отреагировала. Не почувствовала? Прекрасно!
Как только порванные красный и синий каналы соединились, цветные жидкости стали циркулировать нормально. Что еще? Что-то меня смущало. Посмотрев на вторую ногу, сообразил. Пузырь из ранее образовавшегося «гноя» был явно лишним.
Я сложил пальцы в щепоть и, поморщившись, потянул желтый гель на себя. Все произошло, как и предполагал: субстанцию удалось вытащить из плоти и скатать в шарик. Шарик я вытянул в трубочку и замкнул в кольцо. Куда ж ее теперь? Попробовал повесить на веточку – повисла.
Открывались некоторые интересные особенности этого мира. И, собственно, привлекательные возможности. Это следовало хорошенько обдумать и опробовать…
– Поговори со мной, пожалуйста, – вдруг сказала Ира, усевшись и обхватив колени руками. В глазах стояли слезы. – Иначе я сейчас с ума сойду…
Тело само все вспомнило… Движения, навыки. Оно, конечно, не двадцатилетнее, и реакция уже не та, но чувствовал я себя почти в форме. Почти… Тем более что сейчас приходилось действовать налегке, ни оружия, ни боекомплекта. Даже разгрузки не было. Ничего, начну тренироваться, войду в форму. А то, что здесь навыки понадобятся, сомнений почему-то не возникло.
Рядом со сгоревшим домом, на опушке, я заметил пятна крови, которые даже песочком присыпаны не были. Трупов не было, но думаю, что их просто унесли – крови было порядочно. И вряд ли это животные. Кое-где валялись обгоревшие останки частей тела, клочки одежды, обломки копий с длинными, металлическими наконечниками. Я спиной чувствовал висящую над этим местом опасность. Мое сознание само включило то мироощущение, которое сформировалось когда-то в Чечне. А еще, местом пониже спины, ощутил груз проблем и в сотый раз, наверное, пожалел, что поехал в эту командировку.
Разговаривая с приятелями там, на Земле, я уяснил, что обычные люди представляют бойцов ВДВ, даже бывших, крутыми суперменами, которые не только пьяными купаются в фонтане, но и могут порвать врагов голыми руками. И мало кто из них, обывателей, понимает, что десантура является грозной силой, лишь имея в руках оружие с боеприпасами, средства связи, карты местности и план операции, куда включена огневая поддержка, пути отхода и множество других вещей. А мы здесь оказались, говоря откровенно, с голой задницей. И боевая единица из меня была, к сожалению, весьма слабенькой. Много лет я не тренировался, лишь ходил в зал периодически да махал шестом иногда, под настроение. Посему, стоит десять раз думать, прежде чем ввязываться во что-то. Так что, целью моей пока была лишь разведка, с использованием ее основного способа, а именно – наблюдения.
Бойцов, что ушли в лес, я догнал быстро. Шумели они изрядно, явно никого не опасались и не скрывались. Так, держась метрах в семидесяти, я осторожно следовал за ними. Лес вскоре закончился, отряд остановился на опушке, видно передохнуть решили. Я залег в кусты неподалеку и стал подробно изучать их.
Сапоги кожаные, штаны кожаные, кольчуги, надо же… Поверх кольчуг кожаные пояса, все в металлических заклепках и пластинах, служивших креплением для всякой всячины. Мечи в кожаных ножнах, длиной с полметра, плюс круглая рукоять с крестообразной гардой, у некоторых с рельефом. Чтоб пальцы не скользили? С другой стороны – ножи, судя по форме ножен – кинжалы. На спинах странные штуки, похожие на маленькие арбалеты, у некоторых – вещмешки. В руках длинные палки с чуть загнутым клинком на конце – можно наносить колющие и режущие удары. Копья, значит. У двоих какие-то финтифлюшки на поясе – разноцветные цилиндрики размером с губную помаду. На головах шапки, чем-то напоминающие мотоциклетные шлемы старинного образца, не совсем понятно из чего, кожа, что ли? И не жарко? Судя по всему, жарковато – трое головные уборы сняли, под ними оказались мокрые от пота шевелюры.
Бойцы держались уверенно, местности вокруг не опасались, некоторые уселись на траву. Негромко переговаривались между собой. Двое стояли и посматривали по сторонам, лениво так, скорее ради интереса, чем неся караульную службу. Языка, на котором говорили, я точно не знал. Не надеялся, конечно, на русский, но вдруг…
Оглядев опушку, я заметил вдалеке строения. Ага, подразделение явно движется в населенный пункт. Минут через десять один из аборигенов что-то
