о старый пень, на котором расположилась смутно знакомая схема. Напрягая мозги, мне удалось «припомнить», что стехи ее именовали «малой ловушкой». Она прикреплялась к живому существу и не позволяла ему двигаться с места. Я знал несколько лечебных схем, позволяющих освободиться от нее. Ловушка была напитана субстанцией под завязку, кроме того, от нее к развалинам тянулась тонкая сигнальная нить.
Мурашки пробежали у меня по спине. Я вдруг «вспомнил», кто делает такие штуки. Память стеха сохранила образ огромного паука, невидимого обычным зрением. Тварь, размерами с небольшого теленка, состоящая из одной псинергии, питалась любыми живыми существами, до которых могла дотянуться. Чувствуя, что мгновенно вспотел, я, медленно, пятясь задом, стал снимать с плеча арбалет. Ладони стали липкими, мне потребовалось с десяток секунд, чтобы взвести выскальзывающий рычаг.
То ли щелчок вставшего на боевой взвод арбалета разбудил монстра, то ли я все-таки задел одну из сигнальных нитей, но в этот момент из-за одной из труб появилось… это. Огромный паук, весь состоящий из переплетенных разноцветных схем, многоногий и отвратительно лохматый. На мгновение астральное зрение дало сбой, и я увидел воздушное марево, которое вдруг приблизилось ко мне сразу на десяток метров. Адреналина щедро плеснуло в кровь, и я, отпрыгнув назад, разрядил арбалет в сторону прыгнувшего на меня монстра.
Ярчайшая огненная вспышка сверкнула на месте развалин, я почувствовал, что лечу. Грохот, треск и боль полностью дезориентировали меня, чисто инстинктивно я зажал руками голову и закрыл глаза. Тело приземлилось куда-то, я заорал от ощущения, что с меня живого сняли кожу. Однако спустя мгновение резкая боль ушла. Секунду или две я приходил в себя, потом вспомнил о пауке и попытался встать.
Находился я в густых и колючих кустах. Руки и ноги вроде были целы, если не считать огромного количества царапин и ссадин. Моя одежда была в таком состоянии, что ни один уважающий себя бомж ее не наденет. Наклонившись, я подобрал арбалет и взвел рычаг трясущимися и окровавленными руками. Болт встал в положенное ему место. Добротная и крепкая вещь оказалась – воспылал я вдруг любовь к оружию.
Озираясь по сторонам, я медленно двинулся обратно. Если паук жив, лучше встретить его на открытом пространстве, чем в лесу, где он свалится на меня с деревьев.
Поляна произвела впечатление! Вместо фундамента и остатков труб виднелась огромная пыльная воронка, тут и там засыпанная осколками кирпича и камнями. На добрый десяток метров вокруг развалин тянулась черная полоса выжженной травы.
Недалеко от меня, подрыгивая лапами, лежала тварь. Судя по состоянию ее схем, это была агония. Большая часть узлов была разрушена, стекая энергией смерти на землю. В голове у меня щелкнуло, я вдруг вспомнил, зачем я здесь. Сняв с пояса красный накопитель, я сложил щепоткой свою псинергию и потянулся к одному из уцелевших красных каналов. Когда накопитель наполнился под завязку, паук перестал дергать лапами и затих окончательно.
Сзади раздался треск, и я, резко развернувшись, вскинул арбалет.
На поляну выскочил Беркут. Оглядевшись, он покачал головой.
– Твою дивизию! Что ты тут устроил?
– Паучок на меня напал, – кивнул я на тварь, и меня разобрал нервный смех.
– Паучок? – Беркут поднял арбалет и, подойдя к зверю, опасливо потыкал тварь кончиком цевья. – Что это такое? На хищника похож, помнишь фильм со Шварценеггером?
Я уже ржал в голос.
– Хищник, ага! Это астральный паук. Жил он тут в развалинах, пока я не пришел. – Смеяться вдруг расхотелось, и меня начало трясти. – Он тут паутин астральных накрутил… По самое «не могу». А когда на меня прыгнул, я в него болт и выпустил. Только промазал. Наконечник взрывается при попадании в схему, вот он и попал… Тут столько энергии было, что на небольшой ядерный взрыв хватило.
Мне вдруг поплохело, и я сел прямо на траву. Беркут, посмотрев на меня, достал откуда-то свою старую фляжку и протянул мне.
– Глотни пару глотков. Только не увлекайся, это единственный коньяк на этой долбаной планете.
Я глотнул.
– Пойдем, там девочки одни. Не дай бог, еще нечто подобное прибежит…
Часть вторая. Загляни в глаза нелюди
Есть на свете немало людей, которые с детских лет мечтают о путешествиях и приключениях, чтобы не только в глазах посторонних, но и в своих собственных казаться героями.
А когда жизнь сталкивает их с долгожданными приключениями, когда опасность близка, они думают с раскаянием: «На кой черт мне все это нужно, понесла же меня нелегкая!»
Я помню, как мы с отцом и его коллегами ходили в походы. На два-три дня, с палаткой и ружьем, на несколько десятков километров в глубь тайги. Я тогда часто брал с собой Борьку, моего друга детства. Как мы любили те вечера, когда сидя перед костром с кружкой ароматного травяного чая, слушаешь песни под гитару. Борька лег в девяносто пятом в Чечне от пули снайпера. Отец умер три года назад от инфаркта.
